Слагаемые успеха
Быть мамой Андрея Рублева
Рассказ о том, как смену Федереру и Надалю родили и вырастили русские мамы
На кортах Монте-Карло, Рима, «Ролан Гарроса», где так ласково весеннее солнце, так буйно цветут каштаны и так звонко стучат теннисные мячи, в этот год особенно громко слышна русская речь. Молодое поколение мирового тенниса охотно откликается на «Давай!», «Красавец!» и «Молодец!»
«Красавцы и молодцы» ATP tour (Ассоциации теннисистов-профессионалов) Андрей Рублев, Александр Зверев, Денис Шаповалов и Стефанос Циципас говорят на русском языке, хотя из названных четырех лишь один, четвертьфиналист чемпионата США Рублев, представляет Россию. Чемпион Италии 2017 года и пятая ракетка Александр Зверев — из Германии, финалист чемпионата Канады Денис Шаповалов, обыгравший Надаля, — из Канады, а Стефанос Циципас — из Греции.
На вопрос, откуда они взялись, такие талантливые, мотивированные и русскоговорящие, ответ простой — от русских мам. У всех четырех мамы родом из бывшего Союза.
Мама Рублева — Марина Марьенко (Тюрякова), воспитанница Ширяевки и легендарного тренера Ларисы Дмитриевны Преображенской. Мама Зверева — Ирина Фатеева, бывший игрок юношеской сборной России. Мама Шаповалова — Тесса, вице-чемпионка СССР по теннису. Мама Циципаса — Юлия Сальникова, бывший игрок сборной СССР.
Никакая другая страна, маленькая или большая, бедная или богатая, не производила столько теннисных матерей-героинь.
Возникает вопрос номер два: а есть ли в этом какая-то закономерность?
Оговоримся сразу, похожий феномен уже наблюдался, правда, в женском туре и лет двенадцать тому назад. Куда ни посмотри, от Мельбурна до Нью-Йорка, всюду побеждали девушки-россиянки. Закономерность обнаружилась довольно быстро: почти за каждой историей успеха наших теннисисток, от Шараповой до Чакветадзе, стояли самоотверженные папы.
Папам, как подтверждает история, воспитание дочерей-чемпионок удается лучше, чем мамам, вспомним Ричарда Вильямса, Петера Возняцки, Вальтера Бартоли, а также их предшественников — папу Штеффи Граф и папу Моники Селеш.
«Папа для меня — всё», — говорила в первых интервью 13-летняя Маша Шарапова. Француженка Марион Бартоли до конца карьеры сохраняла верность папе-тренеру, врачу по образованию, и его нетрадиционным тренерским методам. «Я хотела увезти папу из нашей дыры, чтобы ему не приходилось больше работать со своими неблагодарными пациентами», — так Марион объяснила свое желание стать международной звездой.
Нынешний феномен мужского тура — зеркальное отражение прежнего. Большинство спортсменов из поколения «young guns» («молодых пушек») воспитываются мотивированными теннисными мамами, причем теми, которые воспитывались в советской системе, как в образовательной, так и в спортивной.
Шамиль Тарпищев, капитан сборной России, однажды заметил: «Чтобы нашему парню пробиться в профессионалы, у него должна быть своя теннисная мама».
Тарпищева самого тренировала женщина — заслуженный тренер России Галина Кондратьева, а у него в сборной России в Кубке Дэвиса играли Чесноков и Черкасов, первого из которых воспитала тренер Татьяна Наумко, второго — тренер Наталья Рогова.
Татьяна Наумко довела своего ученика до уровня первой десятки мира. Результат уникальный. Окинув взглядом огромный и многоликий мировой мужской теннис, в тренерской ложе можно заметить лишь двух женщин — Джуди Маррей, маму и бывшего тренера своих сыновей Энди и Джейми, а также Анастасию Ульихину, жену и тренера выступающего за Казахстан Михаила Кукушкина.
То, что для всего мира феномен, для нашей страны — обычное дело. Успехи женщин в воспитании чемпионов-мужчин в России никого не удивляли и не удивляют: тренеров-женщин у нас не меньше, чем тренеров-мужчин, а в СССР эта профессия обеспечивалась женскими кадрами на все 80%. Самый показательный пример — Рауза Исланова. Ей, заслуженному тренеру России, удалось вырастить первую ракетку мира не только мужского, но и женского тура. Из своих детей — Марата и Динары Сафиных.
Преемственность выстраивалась такая: от легендарных наставников-чемпионов Тепляковой и Преображенской, с которых и начинался советский теннис, до Роговой, а затем Ислановой, Наумко, к сестрам Гранатуровым, а от них — к поколению Марины Марьенко. Та же Ирина Фатеева-Зверева видела перед собой пример адлерского тренера Татьяны Зининой, воспитавшей игрока сборной России Андрея Столярова, а Юлия Сальникова выросла в клубе, где старшим тренером тоже была женщина — Светлана Севостьянова.
— Мама, не жалея себя, всё делает для меня, — признался Андрей Рублев.
Таланты появляются и в Бразилии, в Японии, в Люксембурге, в Индии... Там тоже есть самоотверженные мамы, и сотни координированных игровых парнишек по всему миру бегают и бьют не хуже Федерера и Надаля в юности. Их тренируют талантливые тренеры, им даже перепадает неплохое спонсорство, но до чемпионства дорастают единицы. Дело здесь не только в женских традициях тренерской профессии, дело в системе образования, не торопившейся отказаться от дисциплины и прилежания, как основ любого обучения, и от центральной роли учителя, как источника и проводника знаний, способного «вывести в люди» прилежного ребенка.
— Хочешь результата — нужно дисциплинировать даже самых мотивированных, — считает Марина Марьенко, вырастившая первую ракетку России Андрея Рублева. Трехлетний Андрей впервые взял в руки ракетку в тот памятный 2000 год, когда на чемпионате США молодой Марат Сафин громил чемпиона Пита Сампраса. Поднимая над головой сверкающий кубок победителя, 20-летний россиянин знал, кому и чем он обязан.
— Спасибо родителям за то, что заставляли меня играть в теннис, — заявил тогда Марат. И где бы был сейчас этот неординарный спартаковский мальчик, если бы мама и тренер Рауза не срывала себе голос, вытаскивая сына с футбольных полей на теннисный корт?
Андрею Рублеву выбирать между футболом и теннисом не приходилось. Только — теннис, на завтрак, обед и ужин. И в этом таилась своя крайность. Лет до шестнадцати теннисные амбиции Андрея обгоняли его физические возможности, и на кортах детских турниров ракетки летели «в забор», а крики — в небо, поэтому судьи без большой охоты отправлялись судить матчи юного Рублева. Чтобы успокоить сына, родители перепробовали всё, вплоть до обливаний холодной водой, но без успеха. Градус накала страстей спал только после того, как физиология наконец-то догнала боевой дух, и на кортах наступила гармония, приведшая к первым большим победам.
...На самом дальнем корте № 18 «Ролан Гарроса» в мае 2017 года наблюдалась такая картина. Марина Марьенко, забыв про сына, которому предстоял дебют во взрослой сетке, забыв про мужа и о мечтах хоть немного отдохнуть и насладиться весенним Парижем, вся в мыле, с полным пакетом теннисных мячей и с ракеткой в руке «вбивала» в загорелую теннисистку смысл эффективной подачи. Со страстью и с силой убеждения, которые помогли Марине вырастить два десятка мастеров спорта, в том числе финалистку юношеского Уимблдона Ирину Хромачеву, которая и была той загорелой теннисисткой. Не так давно сразу трое учениц спартаковского тренера Марины Марьенко в один год попали в сетку юношеского Уимблдона. Уникальное достижение для любого тренера.
— В той группе у меня выросли Ира Хромачева, Дарья Гаврилова, Дарья Сальникова, Катерина Никитина и моя дочь Анна-Арина, — вспоминает Марина. — Помню, через месяц после набора детей ко мне на тренировку заглянула Лариса Дмитриевна Преображенская. Она посмотрела на полненькую, с круглыми щечками Гаврилову, на кнопку Хромачеву и сказала со вздохом: «Не вижу я среди них, Марина, теннисистки».
Ошиблась великая Преображенская, хотя ошибалась крайне редко, просто не приняла во внимание морально-волевые качества своей бывшей воспитанницы. Марина кого угодно научит играть. «Кнопка» Хромачева, которой Марьенко поставила комбинационную игру, разглядев в девочке игроцкий характер и чуткие теннисные руки, в 15 лет занимала первую строчку юниорского мирового рейтинга, боевая Гаврилова сегодня — состоявшийся игрок WTA tour (женской теннисной ассоциации).
Дочь Арина, хотя и не пошла дальше юниорских побед, теперь тренер и первый мамин помощник. Кстати, Андрея Марине раньше помогала тренировать и Арина.
— Я от сына отошла, — признается Марина. — Довела лет до пятнадцати и передала в мужские руки. Сейчас его тренирует испанский тренер Фернандо Висенте. Зато дочь не доопекала — Святослав Петрович рано ушел из жизни (С. П. Мирза — заслуженный тренер России, которому Марина передала дочь в 14 лет. — Н. Б.). Да и на Арину нам реально не хватило денег: к тому времени Андрей начинал играть, а если двоих тянуть, то пришлось бы бросать работу. А на что жить тогда? Муж мог бы тащить всё один (он владелец нескольких московских ресторанов. — Н. Б.), но это ж надорваться! Поэтому на Арине сэкономили, и она дальше не прошла.
Из двух друзей-одногодок (родились в 1997 году) Рублева и Зверева, которые на детских турнирах часто объединялись в «дубль формидабль», первым выиграл юниорский «Большой шлем» москвич. Было это в 2014 году. Рублев победил на «Ролан Гарросе», а в Москве получил свой первый теннисный «Оскар» — «Русский Кубок» за «прорыв года». Однако на взрослом туре первым пробился Александр Зверев. К 16 годам он вымахал под два метра, а к маю 2017 года стоял в первой десятке рейтинга ATP.
— Саша раньше других поднялся над 25-тысячниками и квалификациями. Именно этот, самый начальный, этап профессиональной жизни пройти труднее всего. Многие так там и увязли — настоящее «болото», — объясняет Марина.
— У Саши рост — 198 сантиметров, это помогает...
— Высоких много, но так играет только Саша. Просто мама с папой хорошо сына подготовили, всё детально проработали.
Александр Зверев-младший имеет теннисные гены. Папа — бывший игрок сборной СССР и первая ракетка страны; мама — тоже бывший игрок сборной, правда, юниорской; старший брат Миша — игрок ATP, четвертьфиналист Открытого чемпионата Австралии. Когда семья переехала в Германию, даже Ире удалось пару лет попробовать себя в профессиональном туре, естественно, под руководством мужа.
— У нее это неплохо получилось, — считает Александр Зверев-старший. — Ира могла играть не более десяти турниров в год, больше не получалось из-за семьи, но смогла-таки подняться в мировом рейтинге до трехсотого номера.
У сыновей разница в возрасте — десять лет, и поначалу отец ездил по турнирам с подающим надежды Мишей, а Саша оставался дома с мамой.
— В детстве мною больше занималась мама. Моя техника — это ее заслуга. Особенно двуручный бекхенд, — считает Александр.
— С маленьким Сашей больше работала Ира, — подтверждает Александр Зверев-старший. — Я был занят Мишей. Но у нас были на этот счет свои идеи: мы считали, что когда игрок начинает так рано играть в теннис, года в три, то втолковывать теорию ему бессмысленно, ему это скучно, он хочет только играть. Дай ему сто мячей сыграть, он это любит, но не загружай словами. Подправлять технику мы стали лишь лет с десяти, когда Саша физически окреп, а до этого форхенд он не пробивал — сил было мало.
Семья Зверевых обосновалась в Гамбурге в 1991 году, там же родился и младший сын Саша, но среди теннисных книг на полках домашней библиотеки центральное место занимают труды российских специалистов.
— Сборная СССР всегда тренировалась под наблюдением научной группы, — вспоминает Зверев-старший. — Если судить со стороны игрока, это ее присутствие иногда раздражало, не хотелось делать какие-то тесты, надевать датчики — все игроки немного капризны. Зато в плане разработки методик, материалов в помощь тренерам — это было очень хорошо и здорово. И то, что сейчас так много русских девочек в элите мирового тенниса, что ребята достигли таких результатов, говорит о том, что российская школа тенниса всегда была на высоком уровне.
Юлия Сальникова тоже была частью этой системы. Дочь знаменитого футбольного форварда Сергея Сальникова оказалась одной из самых талантливых девочек, которые когда-либо брали ракетку в Советском Союзе. Теннис давался ей легко, как вздох, движения ее были гармоничные, а понимание игры — природное. Удар слева, одноручный бекхенд москвичка била шикарно и эффективно. Узнав, что моя дочь тоже бьет бекхенд одной рукой, Юля улыбнулась:
— Не перевелись еще теннисные романтики.
Однако саму Юлю в ее лучшие годы никто бы «романтиком» не назвал. Юное дарование теннис не любило, причем часто довольно демонстративно. Любовь пришла позже, когда открылись границы, и Юля поняла, что именно теннис может «вывезти» ее из некомфортного житья в комфортное.
— Да, моя любовь к теннису началась с прагматики, — не стала отрицать Юля. — Лишь в 28 лет я осознала, что теннис — именно то, чем я бы хотела заниматься. И что мне всегда надо было только теннисом и заниматься, а не поисками себя в чем-то еще. К сожалению, прозрение наступило уже в том возрасте, когда выступать мне оставалось недолго.
— Тут остается только пожалеть...
— Причем очень сильно и не один раз! Я поняла, что надо было смиряться и слушаться тренеров, а не идти на конфликт. Однако время не повернешь.
— Зато теперь у тебя есть Степа!
— Да, Степа, плюс еще трое помельче — и все с ракеткой, — рассмеялась самая многодетная из наших теннисных мам.
Ее сын Стефанос, а по-домашнему Степа, Циципас живет теннисом и только им. Его теннис романтичен и украшен одноручным ударом слева. Его игра — зрелище эстетически прекрасное, пусть иногда и нерасчетливое, и напоминает о том далеком времени, когда соревновательный спорт был уделом красавцев-греков с совершенными телами.
— Когда Степе было лет 15, стало понятно, что кто-то должен за него серьезно взяться, — вспоминает Юля. — Поскольку денег на тренера у нас не было, то папе пришлось бросить работу и вытаскивать Степу самому. Наступило то зыбкое время, когда семья жила без зарплаты, без страховок, балансируя на дребезжащем мостике, не зная, куда, в какую сторону рухнем: в эту или в другую. Вопрос стоял: выживем — не выживем. Денег требовалось — прорва. Если бы не моя сестра, не знаю, чем бы всё закончилось. Алла нас здорово финансово поддержала.
Денису Шаповалову мама тоже поставила одноручный бекхенд. Игра 18-летнего финалиста чемпионата Канады — это фейерверк мощи, скорости и пластики. Его акробатика на корте чем-то напоминает игру молодого Бориса Беккера. Тесса Шаповалова — воспитанница Львовской теннисной школы, которую закладывал замечательный тренер Давид Нейман. Время перестройки осиротило теннисные клубы Закарпатья, многие теннисные кадры уехали — кто в Венгрию, кто в Германию, а Тесса с мужем отправились вслед за Нейманом в Израиль, где Тесса намеревалась попробовать пробиться сама, но довольно быстро переключилась на тренерскую работу.
Из Израиля Шаповаловы переехали в канадский город Торонто, и процесс ваяния теннисиста из младшего сына начинался и развивался в гораздо менее комфортном климате. Чтобы привлечь спонсоров, Тесса выкладывала на видеохостинг YouТube в Интернете клипы тренировок маленького Дениса, который уже в семь лет подкупал техникой, прилежанием и неиссякаемым энтузиазмом.
В Торонто Тесса открыла собственную академию, набрала учеников, и к 14 годам талантливый сын талантливой мамы-тренера был замечен Канадской федерацией и взят на обеспечение. В 16 лет мальчик выиграл юношеский чемпионат США, в 17 лет ворвался в полуфинал чемпионата Канады среди взрослых, переиграв самого Рафу Надаля. Счастливая мама на трибуне прижимала к лицу ладони, едва сдерживая волнение.
...Конечно, их заждались. Молодых и дерзких. Чтобы дружно пришли и смело «замахали шашками» на кортах мира. Тем, кто приходил до них, болгарам, австрийцам, хорватам и французам, какими бы талантливыми они ни были, не удавалось внести серьезную интригу в неувядаемое постоянство тура. Новому поколению мирового тенниса — Рублеву, Звереву, Шаповалову, Циципасу это может оказаться вполне «по плечам», в том числе и потому, что за этими плечами стоят их теннисные мамы, те, что «made in the USSR» — самые победные мамы в мире.
Наталья БЫКАНОВА
Фото С. Киврина и А. Голованова