Один из лучших игроков отечественного и мирового волейбола Вячеслав Зайцев родился в Ленинграде 12 ноября 1952 года, для отечественного волейбола года знакового. В августе мужская сборная СССР стала чемпионом мира во второй раз, а наша женская сборная впервые завоевала титул лучшей команды планеты.

«Жизнь подобна игрищам. Иные приходят на них состязаться, иные торговаться, а самые счастливые — смотреть», — утверждал в VI веке до нашей эры Пифагор.

Я, петрозаводский девятиклассник, принадлежал к самым счастливым, когда вместе со своим тренером, королем карельского волейбола Василием Филипповичем Акимовым, две недели смотрел на площадках перед западной трибуной московского стадиона «Динамо» божественные игрища, творимые Владимиром Щагиным, Константином Ревой, Владимиром Ульяновым, Гиви Ахвледиани, Михаилом Пименовым. Хороши были и чехи, и болгары, и румыны, но наши были лучше всех...

Две легенды советского волейбола Константин Рева и Вячеслав Зайцев
Фото Юрия Соколова

Став перелетным человеком (по Андрею Битову, такова судьба всякого журналиста) и перелетая вслед за «летающим мячом», как называли волейбол на заре его рождения, и лучшими его командами, думал, что больше никогда не испытаю столь острого наслаждения от игры, переполненностью счастьем, что дают только любовь, музыка и волшебные стихи. Журналисты, спортивные в особенности, живут, как велосипедисты-шоссейники, в режиме постоянной гонки. Между тем жизнь учит, что надо быть поосторожнее с «окончательными» словами. Никогда не говори никогда, будь всегда готов к встрече с чудом, оно подстерегает за каждым поворотом.

Главное для меня в игре — спортивной, музыкальной, театральной — вдохновение, граничащее с волшебством и чудотворством. Такими чудотворцами игры для меня были и остаются пианист Святослав Рихтер, балерины Галина Уланова и Майя Плисецкая, драматические артисты Николай Симонов и Иннокентий Смоктуновский, люди спортивной игры — Всеволод Бобров, Эдуард Стрельцов, Александр Белов, Константин Рева и Владимир Щагин, с передач которого метали мячи-молнии, выжигая площадку противника, Зевс громовержец Рева и другие боги волейбольного Олимпа.

Думал ли я, что в городе трех революций уже родился лобастый мальчик, который вместе со своими друзьями из непобедимой платоновской сборной СССР образца 1977—1985 годов заставит пережить то же ощущение волшебства и чудотворства, какое отложилось на сетчатке моих глаз и в сердце летом пятьдесят второго...

Славу Зайцева знал больше половины его семидесятилетней жизни, но никогда, даже в пылу дружеского застолья, не называл его Зайцем, как звали его и в клубе, и в сборной: столь велико было мое восхищение его микронной точности передачами, способностью преодолевать прирожденную неловкость врожденным ритмом, умением читать игру как увлекательную книгу, видеть площадку «в обе стороны» и делать передачу на любое расстояние, скажем, из пятой зоны во вторую, по диагонали, своими громадными сильными кистями, даже не согнув при этом ноги в коленях!..

Если бы я был только счастливым зрителем игры, то, возможно, и позволил бы себе, когда мы познакомились со Славой Зайцевым накоротке, называть его Зайцем, тем более что с детства полюбил некрасовские стихи про дедушку Мазая и зайцев. Но в те же детские годы я и игры с мячом полюбил, и больше всего волейбол, где играл связующим в сборных Карелии на всесоюзных соревнованиях, а в конце 50-х в лучшей студенческой команде Ленинграда под началом известного мастера Андрея Ивойлова.

Люди, у которых есть «масло в голове» (излюбленное выражение Вячеслава Алексеевича-младшего), не часто встречаются в жизни. Старшим Вячеславом Алексеевичем был Платонов, которого в «Автомобилисте» и в сборной Союза звали «дядькой», старший, перейдя на тренерскую работу, доверил свое место в лучшей клубной команде города шестнадцатилетнему юнцу, воспитаннику тренера СДЮШОР «Спартак» Валентины Гладковой. Верил ли Платонов в звезду Зайцева? Наверное, ведь тренер, по Платонову, обязан опережать игроков в понимании игры, в дальновидности и проницательности.

Зайцев, начавший лысеть со лба аж в семнадцать лет, одному интервьюеру сказал в шутку, что сочащееся из головы масло мешает росту волос. Все смеялись, а Вячеслав Алексеевич-старший ограничился своей любимой присказкой: «В каждой шутке есть доля шутки». Понимай как знаешь — в меру своего разумения. Противникам не хватало «масла», чтобы понять хоровод комбинаций «адских водителей», который по платоновской партитуре закручивал Зайцев.

Зайцев, смотрящий в обе стороны в оба, обладающий врожденным ритмом, казался мне иногда не человеком вовсе, а птицей. Не оставляло ощущение, что, не покидая третью зону у центра сетки, он в то же время носится над всей площадкой, как ласточка, чайка или щегол. Щегол, ну конечно, щегол.

«Сознаешь ли, до чего щегол ты, / До чего ты щегловит?»

Как же я раньше, дурак, не допер, пытаясь разгадать тайну игры Зайцева и его сотоварищей по легендарной советской сборной, что визуальному искусству это вообще неподвластно (к середине 80-х мы с режиссером Виктором Семенюком сняли на Ленинградской студии документальных фильмов две картины о командах Платонова), что без поэзии, «тайны всех вещей», тут не обойтись. Уже работая над книгой «Время игры», я понял, что это о нем, Славе Зайцеве, задолго до его рождения, в декабре 1936-го написал в одной из «Воронежских тетрадей» опальный гений Осип Мандельштам:

Что за воздух у него в надлобъе —

Черн и красен, желт и бел!

В обе стороны он в оба смотрит — в обе! —

Не посмотрит — улетел!

Последним местом работы гениального игрока Вячеслава Зайцева стал воронежский «Кристалл». Как-то он приезжал из Воронежа, не ставшего ему родным, в родной Питер. Когда, узнав об очередном зигзаге тренерской судьбы Вячеслава Зайцева, с итальянских и белгородских высот приземлившегося в абсолютно периферийный по волейбольным меркам Воронеж, я позвонил ему, чтобы выяснить, так ли это и в какой лиге он теперь выступает, Зайцев сказал: «Сущая правда. А лига, естественно, высшая, хоть и “Б”. Когда мы в начале октября в Питер приедем, не вздумай приходить».

Я, однако, пришел, и совсем расстроился: если то, что показывают хлопцы из Воронежа, Владимира, Смоленска и совсем юные, по терминологии Зайцева, «пионеры» из «Автомобилиста» — волейбол XXI века, то в какую, спрашивается, игру играл Зайцев?.. Между прочим, он был первым советским волейболистом, кто три с лишним десятилетия назад, на волнах перестройки и последующих перемен, отправился в Италию в город Сполетто. Практически всю свою итальянскую одиссею он провел в провинции Умбриа, в центральной Италии. Последний раз, уже будучи тренером, выходил на площадку в чемпионате Италии пятидесятилетним: «Надо было помочь ребятам».

Вячеслав Зайцев выводит на удар Александра Савина
Фото Юрия Соколова

Помочь своим ребятам для коллективиста до мозга костей Зайцева, чье кредо всегда было: «Должен и потому могу», игравшего последние годы и за сборную и за «Автомобилист» на уколах («голеностоп совсем картонным стал, мотаюсь через день в Сестрорецк, принимаю знаменитые сестрорецкие грязи») — дело святое.

И когда в «Автомобилисте» сломались оба связующих — Сидельников и Загорский, пришлось на финальную часть чемпионата страны вызывать Зайцева. В 1988-м, в олимпийском, сеульском году, когда основного связующего Лосева замучили травмы, а ближайшие его дублеры были явно не готовы вести игру на высшем уровне, срочно вызвали из Италии Зайцева...

2 октября 1988 года, когда в Сеуле советская сборная уступила в олимпийском финале американской, жена Славы Ира, бывшая рекордсменка мира по плаванию, родила ему в Италии сына Ивана. На лондонской Олимпиаде Иван Зайцев выступал за сборную Италии. Сравнительно недавно она была на первых ролях в мировом волейболе. Тогда в 2012-м бал в мужском волейболе правили другие…

Через тридцать два года Россия вернула себе звание олимпийского чемпиона, завоеванное в Москве капитаном сборной Вячеславом Зайцевым со товарищи.

Мало кто знает, что к триумфам итальянцев и к нашей лондонской победе в драматичнейшем матче с Бразилией и Зайцев руку приложил. У него, непревзойденного связующего всех времен, поработавшего и довольно успешно тренером в Италии и в Белгороде, ставшем в начале 2000-х столицей российского мужского волейбола, учились и итальянские «связки», когда он тренировал юношеские клубы Скуадры Адзурры, и наши «олимпионики» из «Белогорья».

Алексей САМОЙЛОВ