Как-то неловко говорить про журнал, посвященный спорту (и физкультуре, конечно), что он старейший, тем более столетний (хотя цифра юбилея не может не впечатлять: в конце концов всякое долголетие — это рекорд, тем более для журнала, когда и популярность — не гарантия бесконечности существования — вот и знаменитый «Огонек» взял паузу, больше года не выходит, а наш (позволю себе, читателю со стажем и автору «ФиС», считать его своим) юбиляр не сбавляет ход.

2022 5 nilin 2

Владимир Преображенский (слева) и Игорь Сосновский

Имя журнала обязывает его — и нас вместе с ним — быть в постоянной форме — иначе не выдержать конкуренции с другими изданиями (не обязательно сугубо спортивными — возросшее значение спорта для всего человечества превратило спорт в особую, в отдельную цивилизацию — и неизменный читательский интерес к журналу «Физкультура и спорт» — лишнее тому подтверждение).

Мой стаж читателя именно этого журнала насчитывает, как минимум, семь десятилетий с лишним.

Не вспомню сейчас год, когда впервые взял в руки журнал, но хорошо помню в связи с «Физкультурой и спортом» лето 60-го года в Томске.

Я был там в первой для себя, двадцатилетнего студента факультета журналистики, командировке от самой популярной тогда газеты «Известия», редактируемой Алексеем Аджубеем. Малый профессиональный опыт вынуждал меня максимально сосредоточиться на редакционном задании, не отвлекаясь ни на что, не относящееся к теме сочиняемого мною очерка о студенческой столице Сибири. Но однажды, заглянув за какой-то справкой в городскую библиотеку, увидел на журнальном стенде годовую подшивку «Физкультуры и спорта». Я собирался сначала просто перелистать номера, рассмотреть фотографии (напомню, что журналы с цветными фотографиями были тогда наперечет) — и зачитался на полдня.

Я был командирован в Томск газетой, которую читали тогда, кажется, все. Мой профессиональный опыт на тот момент был — несколько заметок в многотиражной газете и практика в районной и областной газетах, но мыслил я себя, разумеется, газетчиком. И только сейчас догадываюсь о судьбоносном смысле смутно мелькнувшей шестьдесят два года назад мысли о том, что журнал «Физкультура и спорт» оказался для меня, тогда еще едва начавшегося, первым журналом, где я определился в своем жанре.

Велик соблазн впасть в совсем уж подробное повествование о месте журнала-юбиляра в моей жизни. Но журнал наш всё же не толстый-литературный — и я не вправе отнимать журнальную площадь у остальных выступающих в юбилейном номере.

Вынужден быть кратко-информативным. А ведь на моей памяти одних главных редакторов сменилось трое — и вот уже не первый год работает четвертый, и сколько важных для спортивной журналистики сотрудников журнала должен я назвать, и о каждом хотелось бы сказать (и много есть чего), но приходится ограничиться лишь перечнем.

О Николае Александровиче Тарасове — поэте, журналисте, руководящем работнике газеты «Советский спорт» и Агентства печати «Новости» — я знал еще до нашего знакомства в АПН как об учителе Евгения Евтушенко, заметном персонаже его нашумевшей «Преждевременной автобиографии».

Вряд ли оказался бы я в журнале «Физкультура и спорт» при других, ему предшествующих редакторах. У него в журнале я проработал недолго, но вспоминаю те дни с удовольствием и даже с долей некоторой гордости.

Сочинил я для журнала всего два очерка, но рад, что принял посильное участие в строительстве журнала нового типа. Редактор Тарасов дал мне возможность первым у нас в стране написать большой очерк про Эдуарда Стрельцова (что и дало мне в дальнейшем право сочинить о нем книгу для серии «Жизнь замечательных людей»), он же поручил мне очерк о своем великом хоккейном однофамильце — и, главное, заставил меня встретиться с ним — мне, наслышанном о тяжелом характере Анатолия Владимировича, очень этого не хотелось.

Выручила меня Людмила Доброва. Может, и были мужчины, устоявшие перед женской привлекательностью нашей тогдашней сослуживицы, но я таких не встречал. На мое везение, и великий тренер не стал исключением — Люда вызвалась сопровождать меня, — и пока «отец хоккея» распускал перед журналисткой хвост, я (не замечаемый им в упор) сумел его внимательнейшим образом рассмотреть... Дочь Тарасова — еще молодой в ту пору тренер — говорила потом: «Папа как живой». Мало того, меня — через нашего Тарасова — похвалил Юрий Трифонов.

Юрий Валентинович сразу после Литинститута, работая над принесшим ему известность и Сталинскую премию романом «Студенты», регулярно подрабатывал в «Физкультуре и спорте» — и, как сам он говорил, первой известностью для него стала известность спортивного журналиста.

С приходом широкой писательской известности автора «Студентов» сделали, конечно, членом редколлегии журнала «ФиС», но до редакторства Тарасова — поэт и прозаик дружили после поездки, кажется, на мировой чемпионат по футболу — Трифонов был вроде свадебного генерала, но при Тарасове стал уже подлинным, действующим членом редколлегии.

На такой литературный уровень, как впервые при Тарасове, не поднималось ни одно спортивное издание — лучшие из публикаций в «Физкультуре и спорте» вполне тянули бы и на лучшие литературные журналы. Сказывались и отменный вкус Николая Александровича, и связи его в литературном мире, и привлечение в авторы оригинальных журналистов (и не только спортивных) и писателей с именами.

У меня опять нет здесь достаточного места для подтверждений. Ограничусь лишь двумя примерами, но, по-моему, выразительными. Андрей Вознесенский не только сочинил специально для нашего журнала поэму, но и сам (архитектор по образованию) ее оформил, а самый знаменитый из тогдашних спортивных журналистов Станислав Токарев принес очень неожиданный литературный текст, где главным действующим лицом стал ни больше ни меньше А.С. Пушкин.

Забегая вперед, замечу, что сменившие Тарасова в журнале главные редакторы, гибко не обостряя отношения со спортивным начальством (что, собственно, стоило Тарасову должности), придерживались родственного эстетического кредо — и тоже ставили во главу угла высокий литературный уровень публикаций. Традицией, заложенной Николаем Александровичем, стал и сильный состав сотрудников редакции (прибегнув к спортивной аналогии, сказал бы — по принципу сборной СССР).

При Тарасове пришел в «Физкультуру и спорт» выдающийся спортивный журналист всех времен Аркадий Галинский (я имел честь дружить с этим замечательным человеком), из Агентства печати «Новости» приглашены были лучшие журналисты лучших годов АПН — Виктор Буханов и Александр Марьямов.

Для моего ближайшего друга Алика Марьямова служба в журнале стала поворотом в личной судьбе. Его женой стала Наталья, тогда Шилобреева. Преданность Наташи редакции вызывает у меня искреннее восхищение. Она пришла в «Физкультуру и спорт» совсем юной в 1964 году — журнал еще не переехал на Каляевскую, размещался в проезде Серова на Лубянке (вход со двора) — и провела в нем всю трудовую жизнь — работала и во времена, когда было логичнее, казалось бы, сосредоточиться на домашних делах, организовывать быт для мужа, ставшего знаменитым драматургом. Но ей удалось и ведение гостеприимного дома, и работа на редакцию.

Владимир Преображенский — спортсмен и врач — начинал в «Физкультуре и спорте» до Тарасова. Но при Тарасове он развернулся по-настоящему. И вот вижу, что и в нынешнем составе редакции у покойного Володи есть достойные преемники — тема здоровья всё более популярна среди подписчиков — «ФиС» и в сложные для журналов времена сохраняет достойный тираж.

Раз, а то и два в неделю читаю в популярной газете статьи Яна Шенкмана — и сразу же вспоминаю своего доброго знакомого и некоторое время сослуживца — журналиста с ярко выраженной индивидуальностью — Стива Шенкмана, его тоже брал на работу Тарасов. При Николае Александровиче пришел и главный ныне ветеран «Физкультуры и спорта» —поэт большого футбола, ни на кого не похожий Сережа Шмитько.

Журнал Тарасова не могу представить себе без самостоятельной во всем техреда Люси Голубятниковой и очень своеобразной женщины Ларисы Скачковой за пишущей машинкой (потом она, как и следовало ожидать, столь же блестяще освоила компьютер, но я-то был ее сослуживцем и товарищем еще во времена пишущих машинок). Людмила и Лариса не сочиняли заметок, но их влияние на атмосферу строительства нового издания было никак не меньшим, чем коллег-журналистов и главного редактора.

Тарасова сменил Анатолий Михайлович Чайковский — опытный журналист (Марьямов и я вместе с ним работали еще в «Советском спорте»), не только отлично и много пишущий, но и — еще больше — читающий. Толина (позволю себе назвать его по-домашнему фамильярно, поскольку дружим мы больше полувека, к тому же женат он на девочке из моего детства Лене Осиповой, ставшей великим тренером, всем известной Еленой Анатольевной Чайковской) эрудиция не мешает ему быть легким и добрым (редкое для руководителя качество) — мне кажется, работать с ним одно удовольствие.

Журналу повезло и с Игорем Сосновским — журнал снова возглавил человек, обладавший пером и хорошим вкусом. С Игорем я вместе не работал, но знаком был достаточно хорошо — мы, ко всему, были и соседями, жили рядом у метро Аэропорт. Красавица-жена Сосновского — Наталья Суслова была умелым и тактичным редактором моей книжки — дружеские отношения с нею сохранились по сегодняшний день.

Реже сотрудничая с журналом, я, однако, никогда не переставал быть его привередливым читателем — и отмечал, что круг талантливых авторов не сужается — и за их развитием мне, как человеку тоже что-то пишущему, всегда интересно следить. Опять похвастаюсь, что среди самых лучших авторов и мои друзья — Леша Самойлов из Питера и Андрей Баташев.

Я старею, болею, в новом офисе журнала был за много лет раза два — из нынешнего редакционного состава знаком (и то теперь по большей части, к сожалению, заочно) с прекрасной Ларисой Насоновой — женским лицом «Физкультуры и спорта».

Правда, с нынешним редактором — Евгением Григорьевичем Богатыревым я, можно сказать, достаточно близок — мы знакомы почти полвека, вдвоем сочинили еще в прошлом веке книжку, совместно участвовали в некоторых кинопроектах, живем неподалеку друг от друга за городом, я дружен и с замечательной женой Евгения Татьяной, очень ценю его мнение.

Мне тоже случалось быть редактором в очень сложные для журналов времена — и я вполне себе представляю, какую тяжесть несет сегодня на своих не самых молодых (но всё же намного моложе моих) плечах Женя. Не сомневаюсь тем не менее, что сил на всё дальнейшее у него хватит. В конце концов, назвался (или выбрали тебя) груздем...

Впрочем, не перегружаю ли я излишней прозой жизни поздравление со столетием?

Александр НИЛИН