Клуб любителей бега

Бег как лекарство от радиации

Я много пишу о целебных свойствах бега, нахожу примеры исцеления с его помощью от самых разных болезней. Вот еще нетривиальный случай.

2019 5 chir

Юрий Кочуров (слева) и Андрей Чирков перед стартом 490-километрового пробега
памяти погибших в результате аварии на Чернобыльской АЭС

На патриотическом зимнем марафоне «Дорога жизни» мы как-то раз бежали вместе с Юрием Кочуровым. В пути выяснилось, что у нас обоих предки вятичи, а отцы сражались на фронте, защищая блокадный Ленинград.

 

Когда же Юра узнал, что тот год был юбилейным у моего дяди, уроженца Нолинска, актера Бориса Чиркова, он пригласил меня участвовать в 490-километровом пробеге «Вятское кольцо». Пробег, посвященный годовщине катастрофы на Чернобыльской АЭС и памяти ликвидаторов этой аварии, проходил по городам Кировской области, включая родину дяди — Нолинск. Во время пробега я много узнал о судьбе Юрия Кочурова и о его мужественной борьбе с радиацией, внешней и внутренней.

Стартовали мы после поминальной службы в Успенском соборе Трифонова монастыря в Кирове и митинга у памятника чернобыльцам в виде стелы с надписью: «Боль. Тревога. Память» в Костине. От памятника вдоль пруда тянутся ровные ряды деревьев. Эти клены, липы, рябины, я насчитал их около 400, посадил Юрий в свободное время, занимаясь этим каждую осень семь лет подряд. В качестве саженцев он брал молодую поросль из ближайшего леска. Но обо всем по порядку.

В семье Юра был одиннадцатым ребенком, из двенадцати. Детство его прошло в деревне Малые Кочуровы. Не подумайте, что это было родовое имение. Семья Кочуровых жила очень скромно, питались даже скудно: яйца и молоко мать носила продавать на железнодорожную станцию, а сами в основном «трескали» картошку. Юра рос невысоким и тощим, но учился хорошо, только по физкультуре была тройка: сил не хватало.

Окончил профтехучилище, поработал токарем, пристрастился бегать с ребятами. В армии служил в ГДР в химвойсках, там физкультура была на высоте: он поправился, окреп, мышцы нарастил. После армии на гражданке работал обувщиком в мастерской индпошива, вступил в Клуб любителей бега «Горизонт», с тех пор бегает почти полвека, дошел до марафонов.

Когда на Чернобыльской атомной станции случилась беда, его призвали на помощь. Как офицер запаса химвойск, опасность он понимал, но отказываться не стал, хотя основания были: двое малолетних детей. Всего из Кировской области на ликвидации аварии трудились более 3000 человек.

— Когда мы прибыли в зону радиации, — рассказывал Юрий, — там всё благоухало, солнышко светило, птички пели. На высокой опоре крепилось гнездо аистов — две большие красивые птицы прилетали. Через несколько дней видим уже только одну птицу, да и та лежала на гнезде, голова свесилась.

Скоро начались трудности и у нас: в горле постоянно першило, мучил кашель, голова разламывалась от боли. Жара. Работа тяжелая. Дезактивация местности — попросту расчистка территории вокруг взорвавшегося реактора. Саркофаг над ним уже соорудили, но фонило прилично. Три месяца там прослужил. Получил награду «За спасение погибавших».

Вернулся домой, врачи посоветовали работу сменить. Удалось устроиться в «Зеленстрой», работа на свежем воздухе. Вышел на пробежку. Бегу, а на ногах будто гири подвешены, в горле хрипы, задыхаюсь. Вдруг в глазах потемнело, голова закружилась… Очнулся под кустом. Сколько был без сознания — не знаю. По ночам не мог заснуть из-за болей в печени. Положили в областную больницу на обследование, нашли с десяток болезней...

После операции на печени Юрию Кочурову дали третью группу инвалидности. Сосед, тоже чернобылец, соблазнял: «Выпьем, Юрка, недолго нам осталось». Спиртное Юрий никогда не любил, мог выпить на праздник бокал красного сухого вина для поддержания компании.

Одна надежда у него оставалась — на бег! Преодолевал каждый день по километру, по два. Весь мокрый прибегал. Когда освоился, стал объемы увеличивать. При этом Юрий внимательно прислушивался к своему организму, как к ангелу-хранителю, и временно снижал нагрузки при ухудшении состояния. Наконец настал день, когда он смог пробежать марафон. Потом ежегодно покорял три-четыре марафона. А соседа по больничной палате вино не спасло — схоронили.

К 50 годам Юрий набрал физическую форму, лучшую по сравнению с «дочернобыльской»: подтягивался на турнике 20 раз, а от пола отжимался 70 раз. А сейчас на его счету 112 марафонов (с лучшим временем 3 часа 25 минут), в том числе 15 горных марафонов «Конжак» — уникальных международных пробегов с подъемом по качающимся камням на снежную вершину на высоте 1600 метров! Мне довелось покорить «Конжак» лишь однажды. В копилке Юры есть также 19 марафонов «Дорога жизни» и даже суточный пробег, о котором один наш бегун написал:

Забег на сутки — это не шутка.
И пятки всмятку. И пальцы в кровь.
Дрожат колени, но не до лени.
Круги мотаем мы вновь и вновь.

                         …
Горят мозоли, привык я к боли.
Ночь продержаться, днем не сойти.
Уже светает… Ночь отступает.
Вперед! Другого нам нет пути.

Бег помог восстановиться Кочурову до такой степени, что теперь, в это почти невозможно поверить, наш инвалид в возрасте под 70 лет работает натурщиком в художественном училище!

Я давно заметил, что бег развивает скрытые таланты людей. Так случилось и с Юрием. В свободное время он сам рисует и делает удивительные скульптуры из дерева.

«С дерева-то всё и началось. Однажды на работе корчевали пни, и мне попался причудливо изогнутый здоровенный сук, который рука не поднялась выбросить. Я притащил его домой, слегка подстрогал, покрыл лаком, и вот что вышло...» — Юрий показал мне страшного доисторического зверя типа динозавра с разинутой пастью. А когда я уже писал эту статью и позвонил ему на сотовый телефон, чтобы уточнить детали биографии, он как раз шел, груженый своими картинами, после четырехчасового позирования. Шел оформлять персональную художественную выставку в библиотеке имени А.С. Пушкина — уже шестую по счету!

А ведь в детстве он никогда не брал кисть в руки — склонности рисовать у него не было! Это бег, да обостренное восприятие мира после пережитого развили в нем творческий талант. Ну, может быть, еще девчонки, которые часами вырисовывали его мышцы, усилили тягу к искусству.

Искусство заразительно. Я и сам, будучи технарем, только в пенсионном возрасте, и именно на бегу, начал писать, а потом еще и декламировать. И таких примеров творческого прозрения среди марафонцев знаю много.

Когда бежали нашу многодневку, среди хвойных деревьев было много пихт, которых в Подмосковье практически нет, но особенно впечатлял можжевельник, высотой до пяти метров, с темными прошлогодними и новыми зелеными шишечками. По совету специалиста по озеленению Кочурова я пожевал и те и другие, восполняя весенний дефицит витаминов, а закусил хвоей пихты.

Лекция Юрия по природоведению проходила вблизи большого муравейника. Естественно, он рассказал и о целебных свойствах муравьиной кислоты. Я уже готов был дать себя покусать маленьким целителям, но Кочуров посоветовал для начала положить на муравейник тонкий кусочек бересты, смоченный слюной, а потом слизывать накопившуюся там кислоту.

На финише в Кирове группа молодых художниц, восхищенно встречавшая своего натурщика Юрия, правда, была озадачена появившимся у него в пути сильным загаром. Из-за этого нужно было что-то делать с почти готовыми дипломными работами.

Бег разогнавшегося пенсионера-чернобыльца, покорившего более сотни марафонов, уже нельзя остановить. Как-то зимой на тренировке бежал он по своим вятским увалам рано утром, в темноте. Откуда ни возьмись, выскакивают на него три здоровенных одичавших пса и начинают преследовать. Марафонец увеличил скорость, не помогло — погоня настигает. На обочину не свернешь: сугробы. Ни камня, ни палки не найти. Впереди дерево, можно бы выломать сук, но до него далеко — никак не успеть.

Выход нашел неожиданный: вспомнив своего динозавра, беглец развернулся, упал на четвереньки и страшно зарычал, изображая разъяренного зверя. Собаки поверили и замерли. Ободренный Юрий Николаевич продолжал рычать всё сильнее, пока у него не вывалилась вставная челюсть (свои зубы он потерял четверть века назад вследствие облучения). Кочуров подался вперед, выхватил из снега зубной протез и замахнулся им на собак. Те решили, что Юра вооружился камнем, поджали хвосты и попятились, а Кочуров тем временем добрался до спасительного дерева. Победа!

Как когда-то Владимир Маяковский, Юрий научился разговаривать с солнцем. Только его стихи не амбициозные, а благодарные. Стихи белые, и без лесенок. В поэзии он является поклонником Николая Рубцова и Анны Ахматовой. Вот какое приветствие солнцу придумал Кочуров. Юра произносит его, как молитву, выходя в полшестого утра из своего дачного домика на улицу: «Здравствуй, солнце! Я твой сын. Спасибо, что ты светишь! Спасибо, что ты греешь! Спасибо, что ты даешь нам жизнь!»

Андрей ЧИРКОВ