Это было, было, было...
Бином Бимона
Мехико, 18 октября 1968 г. В полете Боб Бимон
Если бы в тот день на олимпийский стадион Мехико приземлилась бы космическая «тарелка», то резонанс от этого события, возможно, был бы не столь громким, каким стал рекорд американца Боба Бимона в прыжках в длину.
Трибуны стадиона днем 18 октября 1968 года не были заполнены до отказа. Может, потому, что соперничество легкоатлетов не обещало явной интриги. Сильнейшие на планете прыгуны в длину готовились поспорить за олимпийские медали. Имена фаворитов всем хорошо известны. Это и рекордсмены мира в этом виде легкой атлетики американец Ральф Бостон и советский прыгун Игорь Тер-Ованесян, и герой предыдущей Олимпиады в Токио англичанин Линн Дэвис. Эти трое не раз разыгрывали между собой медали на мировом уровне. Кто бы мог подумать, что все карты фаворитам спутает мало кому известный американский прыгун Боб Бимон. Ему всего 21 год. Несколько месяцев назад он установил мировой рекорд в закрытом помещении, улетев на 8 метров 30 сантиметров, всего на 5 сантиметров меньше рекорда мира на стадионе Бостона и Тер-Ованесяна.
Вспоминает Игорь Тер-Ованесян: «Вокруг Бимона было очень много разговоров. И я спросил у Бостона перед началом финала: “Скажи, Ральф, а кто такой Бимон? Что он из себя представляет? Каковы его возможности?” А тот мне ответил: “Ты поймешь это после его прыжков”».
Квалификацию Бимон выполнил только с третьей попытки. То ли просто не смог справиться с нервами, то ли темнил. А в первой попытке финала он улетел как на крыльях под самый край ямы. Судьи долго совещались и не объявляли результат.
Рассказывает Игорь Тер-Ованесян: «Бостон, наверное, приземлился в районе 8 метров 50 сантиметров, — подумал я и сказал себе: — Ничего страшного. И я могу рассчитывать на такой результат. Ведь на последнем чемпионате страны в Ленинакане я прыгнул с микроскопическим заступом за 8 метров 60 сантиметров».
Работая вместе со Светланой Петрийчук над документальным сериалом «Собрание олимпийских сочинений», я долго рассматривал кадры хроники прыжка Бимона и суету судей и других официальных лиц, которые никак не могли замерить результат. Устройство для измерения не было рассчитано на такие далекие прыжки. Пришлось посылать за рулеткой. И когда наконец был объявлен результат — 8 метров 90 сантиметров, то трибуны взревели.
За три с лишним предыдущих десятилетия мировой рекорд в прыжках в длину у мужчин вырос всего на 22 сантиметра. А Бимон улетел дальше рекорда Бостона и Тер-Ованесяна сразу на 55 сантиметров. Невероятно!
Из воспоминаний Игоря Тер-Ованесяна: «Для меня это была катастрофа... Я понял, что не смогу так далеко прыгнуть. Ради чего надо было продолжать соревноваться? Пропала мотивация. Ведь я приехал сюда, чтобы выигрывать. Ко мне подошел Линн Дэвис и сказал: “Нам тут делать нечего, пойдем отсюда. Бимон убил наше поколение”. Как выяснилось потом — несколько поколений прыгунов.
Я себя считал одним из лучших прыгунов в мире. Но тут понял, что на самом деле я никто. Значит, пора заканчивать».
***
А теперь послушаем главного героя финала Олимпиады в Мехико по прыжкам в длину (это интервью мы взяли во время съемок фильма, о котором я уже упоминал).
— Навсегда запомню этот день в октябре 1968 года, — признался нам Боб Бимон. — Я чувствовал, что со мной вот-вот случится что-то необыкновенное. Собирался выиграть золотую медаль. Сделать всё, что от меня зависит, выиграть любой ценой. И был прекрасно готов.
Мы вышли на сектор, и я увидел, что по небу идут свинцовые тучи. Примерно в 3 часа дня в Мехико-сити собирался дождь. И я подумал: «Это знак!» Встал на дорожку для разбега и сказал себе: «Давай, Боб!» И понесся. Бежал, бежал, бежал... И потом оттолкнулся и прыгнул. Мне показалось, я лечу, не приземлюсь. Прыжок длился и длился...
А потом я услышал, как толпа взревела. Даже толком не понял — почему. На стадионе как раз должен был начинаться финал на 800 метров у мужчин, но судьи его остановили. Похоже, из-за того, что начался переполох. Труба, по которой перемещался видеоглаз, оказалась слишком короткой, и судьям пришлось искать рулетку, чтобы измерить длину моего прыжка.
С моими друзьями по команде мы обсуждали, с чего это судьи остановили бег на 800 метров. И тут как раз появляются результаты на табло — 8 метров 90 сантиметров. И толпа заорала: «Вау!» А я подумал: «Что это?»
Парни мне говорят: «Боб, ты прыгнул на 8.90!» А у меня всё поплыло перед глазами. Говорят: «Боб, смотри, смотри!» А я подумал: «Боже мой! Этого не может быть!» И отрубился. Я словно оказался в том самом сне, который мне снился в детстве. Оказался таким, каким сам всегда хотел стать. Но это было правдой. Этот день — один из самых памятных в моей жизни. Великолепный день. Эта победа очень много для меня сделала. Она дала понять, что я достиг своей цели. Я хотел быть олимпийским чемпионом. И стал олимпийским чемпионом. И установил олимпийский рекорд. Он и сейчас остается рекордом Олимпиад, рекордом с бородой. А ведь прошло уже почти полвека.
— Боб, если помните, расскажите, как вас поздравили соперники?
— Ральф Бостон подошел и сказал: «Боб, ты только что прыгнул на 8.90!» А я не понял, что это значит, ведь я не был силен в метрической системе. Тогда он пояснил: «Ты улетел на 29 футов». И только тут до меня дошло, что я совершил. А Игорь, как я помню, просто оцепенел. Он, кажется, стоял так и думал: «Ну и что я могу с этим сделать?» Тогда, сразу после своего прыжка, я подумал, что рано расслабляться. А вдруг эти двое — Ральф и Игорь, когда дело дойдет до их попыток, побьют меня. Но этого не произошло. Между нашими результатами оказалась огромная дистанция. И я помню, как кто-то из них сказал мне, что я всех сделал, как школьников.
— А чем для вас был спорт в то время?
— Средством самореализации. Спорт помог мне выбиться в люди. Я вырос в очень бедном пригороде Нью-Йорка, не мог позволить себе даже новые кроссовки или ботинки. Мне приходилось просить у кого-нибудь из ребят кроссовки, когда выходил во двор, чтобы заняться спортом. Мне приходилось изворачиваться, чтобы не остаться в стороне от всего этого, от всех своих сверстников.
Иногда это было ужасно. Не иметь кроссовок, потому что моим близким было просто не на что их купить... Одним словом, расти в Нью-Йорке было тяжело. И меня это очень злило. Я вообще был очень агрессивным подростком, часто попадал в разные переплеты. В какой-то момент меня исключили из школы, вышвырнули на улицу. Потом был суд. Наконец я оказался в исправительном учреждении для несовершеннолетних. У меня начинались серьезные проблемы.
Зимой 2012 г. Боб Бимон был почетным гостем международных соревнований «Русская зима»
и вновь пообщался с Игорем Тер-Ованесяном
Но спорт меня спас... В какой-то момент мои друзья начали уходить из жизни — их убивали, пристреливали или они погибали из-за наркотиков. Я такой участи не хотел. Столько друзей исковеркали себе жизнь! Среди них были очень хорошие спортсмены. Но они выбрали себе вот такую криминальную жизнь. А я решил посвятить себя спорту, ценить те маленькие радости, которые он приносит.
— Когда вы узнали, что поедете на Олимпийские игры?
— В самом начале 1968 года, когда я выиграл чемпионат страны среди мужчин и обыграл великого Ральфа Бостона, который дружил тогда с Игорем Тер-Ованесяном. Я был новичком. Но опередил Ральфа в чемпионате США в закрытом помещении, причем с достаточно большим отрывом. На самом деле я тогда установил новый рекорд мира в помещении. И был так рад! Хотя долго не мог поверить, что мне это удалось. Понимал, что мне еще многому нужно было научиться. И Ральф Бостон взял надо мной шефство, став хорошим учителем. Он был очень опытным, бывалым атлетом, и мне хотелось научиться у него психологии победителя. Наслаждался каждым моментом нашего общения с ним. Он помогал мне даже во время нашего соперничества на Олимпиаде в Мехико-Сити. Это было незабываемо.
— Стали ли Олимпийские игры в Мексике для вас событием жизни?
— Безусловно. И знаете почему? Потому что я был в секторе рядом с Ральфом Бостоном, моим кумиром. За год до этого во время Панамериканских игр в канадском городе Виннипеге он обыграл меня и всех остальных участников соревнований по прыжкам в длину.
Меня особенно воодушевляла его способность побеждать, было интересно наблюдать, что именно он делает, чтобы стать победителем.
Соревновался с ним весь год. Присматривался и прислушивался к нему. Хорошо запомнил его слова. Однажды Боб сказал: «Как бы ты ни был готов, ты должен хорошо прыгнуть в первой попытке». Я воспринял эти слова как руководство к действию. И когда выходил в сектор для прыжков в длину в олимпийском Мехико, то уже твердо знал, что вложу все силы в первый прыжок...
Из воспоминаний Игоря Тер-Ованесяна: «Когда Бимон на Играх в Мехико у меня на глазах улетел на 8.90, это был шок. Я до сих пор воспринимаю прыжок Бимона как невероятный случай, как чудо. Да и было ли это или нет? Понимаете? Вроде бы как было. А объяснения этому нет. Бывают же чудеса необъяснимые. Прыжок Бимона был как бы из этой категории».
Потом специалисты по легкой атлетике пришли к выводу, что этот прыжок стал следствием невероятного стечения обстоятельств (да и высшие силы тоже были в тот день явно на стороне Бимона). Соревнования проводились в Мехико, который расположен в среднегорье на высоте 2200 метров над уровнем моря. Разреженный воздух, конечно, помог Бимону улететь как можно дальше. К тому же ему в спину дул сильный ветер — 2 метра в секунду (максимально разрешенный для фиксации рекордов). Плюс ко всему легкоатлет абсолютно точно попал на планку для отталкивания. Наконец, этот прыжок давал ему шанс выбиться в люди... Но всё это предположения, догадки. Бином Бимона до конца так и не разгадан.
Евгений БОГАТЫРЕВ