«Каспийская гроза»… Этим красивым и исчерпывающим прозвищем наградили двукратную олимпийскую чемпионку, чемпионку мира и трехкратную чемпионку Европы Инну Рыскаль едва ли не с первых ее шагов на волейбольной площадке. За ее невероятный прыжок и внезапный удар.

takova rassk 6 22 1

В атаке Инна Рыскаль.
Фото из архива Виктора Свиридова

Инна Рыскаль стала первым представителем нашей страны в Международном зале волейбольной славы в штате Массачусетс в Холиоке — городе, где в 1895 году родился волейбол. Сейчас Инне Валерьевне уже под восемьдесят, после распада СССР ей пришлось оставить свой любимый город Баку, который когда-то она не соглашалась променять ни на какие блага — а чего только ей ни сулили…

Знаменитая на весь мир «Каспийская гроза» живет в подмосковном Королеве, почти не выходит из дома, несколько лет назад она похоронила мужа, известного футболиста Александра Семина...

— Инна Валерьевна, в последние годы в вашей жизни происходят печальные события, поэтому давайте начнем наш разговор с прекрасного прошлого. Вспомним вашего отца, который был легендой послевоенного Баку.

— Моего отца в Баку называли «смертником». Да, его знали все. Валерий Яковлевич Рыскаль гонял по улицам на мотоцикле с сумасшедшей скоростью! И, что удивительно, ни разу ни одной аварии! Тогда было мало машин. Но он был совершенно отчаянным. Когда брал меня с собой, я просто сжималась от ужаса и, прикрыв глаза, прижималась к его спине. Его знали все милиционеры, но не останавливали, нет. Даже отдавали честь: «Валера-джан, салам»!

Папа был своего рода бакинской достопримечательностью. Послевоенный Баку, должна я вам сказать, во многих отношениях был довольно опасным городом. В нем царствовала шпана. Ребята дрались двор на двор, улица на улицу. И в этих драках мой папа всегда кидался в бой первым. Его имя гремело с детских лет. Однажды это спасло жизнь его сестре Гале. Поздно вечером она возвращалась домой. На скамеечке сидела нехорошая компания. Бандюги. С девушкой в такой ситуации могло случиться всё что угодно. Галя уже приготовилась к самому худшему. И вдруг произошло нечто особенное: один из этих парней сказал по-азербайджански другому: «Не трогай ее, это сестра “смертника”». И Галя спокойно прошла мимо. Компания не шелохнулась. Папу знали и уважали даже те, кому от него доставалось в драках. За смелость. Перед ним преклонялись, он был большой авторитет.

— За что вы полюбили волейбол?

— Я увлекалась гимнастикой, легкой атлетикой, но меня тянуло к людям, мне хотелось в команду. Так что, когда меня позвали в волейбол, я пошла с удовольствием. И поднимаясь с командами на пьедестал на Олимпийских играх, я радовалась, что мне удавалось затеряться в толпе девчонок, что всё внимание достается не мне, иначе не знаю, как бы я это пережила.

— Иными словами, слава вам не доставляла никакого удовольствия, и даже наоборот?

— Да, наверное, это очень смешно с точки зрения современности, слова «пиар» мы тогда не слышали, а славы скорее стеснялись. Мы играли не за деньги, а за свою прекрасную страну, которой мы все гордились. В СССР жизнь была очень хорошей, удивительная, прекрасная была жизнь. Гейдар Алиев так заботился об Азербайджане, это был политик мирового масштаба — тонкий, умный, очень добрый человек.

И Леонид Ильич Брежнев… Он очень ценил Гейдара Алиевича, называл его ласково — Гейдарик. Брежнев с удовольствием приезжал в Баку. Незадолго до смерти, видимо что-то уже предчувствуя, он приехал в Баку словно попрощаться. Мы жили в центре, я помню, как прямо напротив нашего дома остановилась его машина. Вышел Гейдар Алиев, поддержал Леонида Ильича, помог выйти. Это были сильные, теплые отношения двух настоящих людей, которые заботились о своем народе не на словах, а на деле.

— Вы, как Николай Карполь, кажется, готовы сказать: «Я хочу жить только в одной стране, но ее больше не существует».

— Конечно! Пусть у нас тогда не было баснословных гонораров — мы играли не за деньги. Мы стояли на пьедестале со слезами на глазах, и это были искренние слезы. Слезы гордости. Те, кто развалил СССР, — преступники…

Поверьте, так думаю не только я. Когда начались все эти события с разрушением нашей великой страны, мы много говорили с соседями. Мы в Баку жили дружно: азербайджанцы, русские, евреи, лезгины, грузины, армяне, дагестанцы… Каких только национальностей не было! И все дружили, общались. Я не мусульманка, но Курбан-байрам до сих пор остается моим любимым праздником. Потому что соседи готовили такие сладости и угощали всех нас — это было что-то…

takova rassk 6 22 2

Инна Рыскаль (вторая справа).
Фото из архива Виктора Свиридова

У мусульман я многому научилась. Они никогда не бросят своих родителей. И дедушки, и бабушки, и прадеды, и внуки, и правнуки: каждая их кровиночка всегда должна быть рядом с ними. В Баку никогда не было домов престарелых. И детских домов долго не было, они появились только после войны, потому что вся семья была на войне убита, некому было позаботиться. Если бы не война, никогда бы этого не случилось!

Поэтому я категорически не хотела уезжать. Что мне только не обещали! Приезжали гонцы от министров Советского Союза, клали передо мной ключи от квартиры в центре Москвы, а я была непреклонна. Ни свой город, ни свою команду, в которой выросла, я ни за что не соглашалась бросить.

К сожалению, после развала Советского Союза жизнь очень изменилась. Это было сложное время, потом всё наладилось, когда главой Азербайджана стал Гейдар Алиев. Но то время, перед его приходом к власти, было очень непростым. Я не хотела уезжать из своего любимого города, но страх за детей заставил меня это сделать.

— Хотелось бы спросить вас о вашем знаменитом ударе, за который вас назвали «Каспийской грозой». Вы казались на площадке очень спокойной, но вдруг словно происходил какой-то взрыв…

— У меня был очень сильный плечевой пояс. Но с годами удар становился слабее, и ближе к тридцати годам я уже так не била.

— Однажды произошел случай, когда на пляже вы едва не убили человека. Этим вот ударом.

— Ну, никто не собирался убивать… Да, я теперь стала активным пользователем Интернета и тоже прочитала воспоминания одного бакинца. Всё так и было, как он рассказывает.

— Этот человек написал: «Так я впервые встретился вживую с «Каспийской грозой».

— Рассказываю. Мы с подругой по команде мирно загорали на побережье. Неподалеку молодые ребята, азербайджанцы, играли в волейбол. Мы не обращали на них никакого внимания, а ребята… Надо просто знать, как ухаживают за девушками, особенно за светловолосыми, молодые бакинцы. Спокойно себя чувствовать и просто играть в присутствии девушек они ни за что не смогут. Их приемы в таких ситуациях мне давно были хорошо известны. К тебе поближе, словно случайно, подбрасывают мячик. «Дэвушка, а дэвушка, подай, пожалуйста, мячик». Я не реагировала. Но когда мяч в очередной раз прилетел прямо ко мне, я разозлилась уже не на шутку. Встала и ка-а-ак подала своим коронным ударом.

— В прыжке?

— Нет, без прыжка. Просто стоя. На песке я играть не привыкла, поэтому прыгать не стала. Да этого и не требовалось. Мяч попал навязчивому ухажеру в лицо, он, бедненький, рухнул как подкошенный. Нос я ему не сломала, но ему было очень больно, очень…

— И так всегда с кавалерами?

— (Со смехом.) Не со всеми, иначе я бы так и не вышла замуж. С моим мужем, футболистом Сашей Семиным, мы прожили долгую, счастливую жизнь. Нас познакомили нарочно, но я об этом не знала. Постарались мои подруги. Мы с Сашей оба бакинцы, но ни разу не встречались до этого момента. А тут меня пригласили в гости, и в комнату вошел Саша. Приятный такой, светленький, очень вежливый, спокойный. Мы просто поговорили за столом, а потом он уже, конечно, начал звонить, назначать свидания.

Я как-то сразу почувствовала — это мой человек. До Саши за мной на сборах в Москве очень настойчиво ухаживал прекрасный дзюдоист, четырехкратный чемпион Европы Анзор Кикнадзе. Женщины, работавшие в ЦСКА, меня не понимали: «Инна, зачем ты отвергаешь Анзора, такой жених...» И дальше шепотом: «И такой богатый». Но это для меня не имело никакого значения. Он был чужим, а в Саше я сразу почувствовала что-то родное.

— Когда вы выходили по вечерам на набережную, на вас оборачивались: «Какая красивая пара!»

— Да не было в нас ничего особо красивого! Но парой мы были хорошей. Тут от женщины многое зависит. Не нужно показывать свой независимый характер, не нужно отталкивать мужчину какими-то колкостями, критикой, а просто создавать ему уют, комфорт, такую обстановку дома, чтобы мужчине хотелось туда возвращаться, чтобы ему было хорошо. Мужчина — глава семьи, он принимает решения. А ты их поддерживаешь. Если следовать этим простым правилам и если мужчина хороший, нормальный, то всё будет хорошо. Он откликнется и оценит. И для своей любимой женщины, и для детей сделает всё.

— Вам как будто грех жаловаться на судьбу. В спорте вы выиграли все возможные титулы, с мужем прожили долгую, счастливую жизнь.

— Бог дал мне очень многое, это верно. Но в то же время послал такие испытания, что… Я до сих пор не понимаю, как я это выдержала. В жизни всё непросто. Не существует абсолютных счастливчиков и баловней судьбы.

Мне был всего двадцать один год, когда мою маму сразил инсульт. Долгие годы ее нельзя было оставить ни на минуту. Сначала меня подменяла бабушка, потом, когда бабушки не стало, помогали соседи. Только, боюсь, вам будет трудно всё это представить. Каждые три дня маме становилось так плохо, что приходилось вызывать «скорую». Чаще всего это происходило по ночам. Это годы, прожитые в постоянном стрессе и напряжении. В любой момент с моей любимой мамочкой могло случиться непоправимое. Помню, как я не отходила от нее, будучи беременной, мне уже рожать, а я не могу ее оставить одну. «Мама, мне пора в роддом». «Как? Разве ты ждешь ребенка?» Мама была в таком состоянии, что даже не заметила моей беременности на последнем сроке. От волнения, от этого известия она тут же теряет сознание. И оставить ее невозможно, и схватки вот-вот начнутся…

И так мы прожили много лет. А потом мне пришлось снова пройти через такие же испытания, когда заболел Саша. И это оказалось еще страшнее, хотя мне казалось, что через всё самое страшное я уже прошла. У Саши была болезнь Паркинсона. Больной в таком состоянии становится опасен. Я не буду вдаваться в подробности. Не хочу рассказывать о том, как это было и что это было. Но каждое утро, когда я несла в его комнату стакан с водой, этот стакан дрожал у меня в руках. От страха. При том, что ни на площадке, ни в жизни я ничего не боялась.

Инесса РАССКАЗОВА
«ФиС», № 6, 2022 год