Печать
Просмотров: 283

Штрихи к портрету Валерия Брумеля, прыгуна в высоту, который не ведал пределов. 14 апреля 2022 года ему исполнилось бы 80 лет.

takova 2022 4 br1

Два символа советской эпохи — скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» и Валерий Брумель

«Есть люди, безумно одаренные двигательно, есть — рожденные для конкретного вида спорта, — сказал как-то наш знаменитый хоккейный тренер Анатолий Владимирович Тарасов, — а есть и такие, у кого талант побеждать написан на лбу, когда они выходят на старт».

Одним из таких чемпионов честолюбия был великий атлет прошлого века Валерий Брумель — неоднократный рекордсмен мира, олимпийский чемпион, победитель открытого чемпионата США по прыжкам в высоту, разрушившего многолетнюю гегемонию американцев, не отдававших никому пальму первенства в этом виде легкой атлетики начиная с 80-х годов XIX века.

Всенародная известность, мировая слава. Как пережить всё это в 19 лет?

Только Юрий Гагарин мог поспорить с ним в популярности. И пусть последний мировой рекорд Брумеля — 2 метра 28 сантиметров, продержавшийся почти десятилетие, сегодня не поражает воображение, но тогда, в 60-е годы он считался событием века. Его называли космическим прыжком. Время было такое — прорыва в Космос. Человек всегда мечтал о полете, мечтал вырваться из пут земного притяжения. И Брумель, и Гагарин — каждый по-своему приближали воплощение этой мечты. Уверенные в себе, сильные люди. Икары ХХ века. Так стоит ли удивляться, что в них сразу влюбился весь мир?

На любых соревнованиях, если позволяли погода и покрытие, Брумель штурмовал мировой рекорд. И, что поразительно, там, над планкой, улыбался!

Его уверенность в себе, его непобедимость, конечно, импонировали зрителям — и не только своим. Когда в 1960 году 18-летний Брумель взлетел почти из безвестности на вторую ступень пьедестала почета Римской олимпиады, его сразу же признал спортивный мир.

А через какие-то полгода он завоевал Америку, отняв звание чемпиона этой страны у ее кумира на тот момент рекордсмена мира Джона Томаса, соперника, которого обыгрывал затем 5 раз в матчах гигантов — СССР—США, а потом вновь на чемпионате Америки и на Олимпиаде в Токио.

Не случайно, отнюдь нет, американцы три года подряд провозглашали Брумеля лучшим спортсменом мира и вручали приз Хэлмса.

Он столько раз удивлял мир! И когда после долгой погони за мировым рекордом, выпотрошенный морально и физически, на одних, можно сказать, морально-волевых выиграл Токийскую Олимпиаду, и когда после тяжелейшего перелома ноги и нескольких десятков операций нашел в себе силы вернуться на сектор, и когда писал роман, который назвал «Не измени себе».

takova 2022 4 br7

Олимпийские чемпионы Валерий Брумель и Елена Петушкова

Да, он никогда и ни в чем не изменял себе. И на секторе, и за его пределами, всегда оставаясь великим честолюбцем, великим первопроходцем.

Тренируясь с ним не раз на малом стадионе «Динамо» в Москве, я поражался тем нагрузкам, которые он выполнял, и высокой интенсивности тренировочных занятий. За те 4 часа, что Брумель проводил на стадионе, он присаживался лишь для того, чтобы сменить кроссовки на туфли с шипами, и наоборот. А сколько тонн железа он перетаскал! Ни одному прыгуну в мире и не снилось.

takova 2022 4 br3

Однажды, в феврале 1964 года, мы тренировались вместе в гиревом зале стадиона «Буревестник» в Самарском переулке (на этом месте потом вырос спорткомплекс «Олимпийский»). Нас было трое в небольшом зале — тренер Брумеля Владимир Дьячков, сам Брумель и я, по сравнению с ним — начинающий спортсмен. Но поскольку я был метатель, то полагал, что в упражнениях со штангой могу с ним потягаться. Однако я заблуждался. Каждое приседание с солидными весами, которые всё возрастали и возрастали, он делал на несколько раз больше меня. До веса в 200 кг я еще сопротивлялся. А уже с махиной в 220 кг он приседал один.

Брумель всегда ставил планку, и в обыденной жизни тоже, выше других. Когда после завершения спортивной карьеры его пригласил к себе на разговор председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлович Павлов и спросил, чем бы хотел заниматься Брумель после спорта, тот немало удивил нашего спортивного министра своей амбициозностью. Великий прыгун заявил, что хотел бы для начала возглавить сборную страны по легкой атлетике и готов приступить к обязанностям главного тренера прямо сейчас. А от предложения на первых порах поработать детским тренером отказался наотрез.

takova 2022 4 br4

Брумель знал себе цену и не позволял никому унижать себя. В этом плане показателен эпизод почти двадцатилетней давности, очевидцем которого я стал.

Дело было летом 1988 года в дни празднования столетия отечественной легкой атлетики. Приехав на этот праздник в Ленинград, наши спортивные звезды, а среди них были великие спортсмены Валерий Борзов, Виктор Санеев, Николай Авилов и другие, столкнулись с безалаберностью организаторов.

В течение целого дня их не могли расселить в гостиницу «Октябрьская». Первым, кто возмутился таким «гостеприимством», был Валерий Николаевич. Разъяренный, он ворвался в кабинет директора гостиницы (следом за ним в приемную директора вошел я и услышал громкий разговор в дирекции). «Я — Валерий Брумель, приехал в ваш город по приглашению ленинградских властей, но целый день не могу устроиться в вашу гостиницу, имея направление из ленинградского спорткомитета. Когда-нибудь будет конец моим мученьям?»

Ответ директора меня поразил: «Дорогой мой! Что же вы сразу не зашли ко мне?.. Я накажу администратора за произвол, а вам мы немедленно предоставим люкс, причем за наш счет. И всегда, когда будете приезжать в Ленинград, заходите прямо ко мне». А всех остальных почетных гостей праздника в честь 100-летия «королевы спорта», смирившихся с поведением гостиничных работников, разместили в гостинице лишь поздним вечером.

Прочитав многие страницы книг Брумеля и то, что написали его друзья, я лишний раз убедился в том, что к победам и рекордам Валерия всегда вело бешеное самолюбие.

Хотите в этом убедиться сами? Пожалуйста!

«Помню, как меня, хилого, почти “прозрачного”, сильно избили мои сверстники... — писал Брумель в своей книге воспоминаний “Высота”. — Я еле доплелся домой и на глазах у матери специально растянулся на пороге. Я хотел изобразить, что именно здесь я разбил свое лицо. Даже ей мне было стыдно признаться в своей слабости...

А избили меня за строптивость. Худой, длинноногий, никчемный человек — так считали мои школьные “товарищи” — должен был “собачкой” бегать за более сильными и во всем им покоряться... Никому из них и в голову не могло прийти, что во мне, при таком жалком подобии человека, оказывается, может быть свое самолюбие, достоинство, ярость, ненависть и даже тщеславие... Я тогда тоже не осознавал этого. Я просто чувствовал, что другим быть не способен».

* * *

«Накануне отлета в Рим на стадионе в Лужниках Валерий на официальных предолимпийских соревнованиях советских легкоатлетов берет высоту 2,17. Новый рекорд СССР и Европы, — писал заслуженный тренер СССР Гавриил Коробков в своей книге “Записки легкоатлета”. — Теперь уже трудно было сомневаться, что этот юноша стремится к самой высокой вершине. В том, что именно на “золото” целился Валерий, я окончательно убедился в Риме, когда, проиграв золотую медаль Роберту Шавлакадзе, он в сердцах бросил на землю свой тренировочный костюм... “Вот это юнец, — подумал я. — Ехал на свои первые международные соревнования, как все думали, поучиться, а он с самого начала стремится только к победе!”»

takova 2022 4 br5

Игорь Тер-Ованесян (слева) и Валерий Брумель в Лувре

* * *

«Перелом был необычайно тяжелым — открытым, многоосколочным, — вспоминает его товарищ по сборной СССР, участник пяти Олимпиад Игорь Тер-Ованесян, первым из друзей приехавший в институт Склифосовского, куда привезли Брумеля после того, как он разбился на мотоцикле. — И когда я снова подошел к врачу, мне сказали: решается вопрос об ампутации.

Операция длилась до четырех утра. Врачи собирали ногу по косточкам.

Дело было действительно плохо. Более трех недель температура у него доходила до 39°. Почти всё это время врачи не могли решить, надо ли ампутировать. Семь раз, чтобы не допустить гангрены, ему делали переливание крови.

Все ходили хмурые и настороженные. И только Валерий был невозмутим.

— Кажется, аналогичный случай произошел с одним приятелем в Карпатах, — говорил он, имея в виду меня (в свое время мы с ним познакомились в больнице, куда он вместе с товарищами по институту пришел навестить меня, после того как я разбился, катаясь на горных лыжах в Карпатах). — И ничего — зажило как на собаке. Заживет и на мне. Спортсмены народ живучий...

Слушая его, я мало удивлялся, поскольку знал: иначе он говорить не может. Он так думал, и верил в то, что говорил. И делалось это не для красного словца.

Врачи только руками разводили:

— Откуда у парня такое самообладание, такая сила воли?

Да, не будь ее, этой силы, этой огромной внутренней мощи, разве смог бы он шесть раз бить мировые рекорды, выигрывать самые ответственные соревнования, выходить победителем из напряженнейших поединков с Джоном Томасом?»

takova 2022 4 br6

Валерий Брумель и Джон Томас

* * *

«Не спеша шагая после субботних соревнований (на которых Брумель впервые после болезни взял 2,07. — Авт.) по аллее-дуге института физкультуры, я вдруг вспомнил, как в январе 1966 года, ровно пять лет назад, Брумель шел здесь же на двух костылях, рискуя каждую секунду беспомощно рухнуть наземь, — писал в “Известиях” Борис Федосов, у которого с Валерием всегда были доверительные отношения.

Врачи института Склифосовского тогда только разрешили привыкать к костылям. Он прогуливался по коридорам, встречал и провожал друзей. Пришли однажды сокурсники. Разговорились об институтских делах. Валерий поинтересовался, как проходит чемпионат по шахматам. Ребята сказали, что победитель определен, и всё закончено.

— Как закончено?.. Я же не играл с ним!

— Но ведь ты в больнице...

Валерий молча стал собираться. Никакие уговоры не могли его остановить. Вызвал по телефону такси. Ворота на территорию института были закрыты, и ему пришлось минут 15 идти на костылях по гололеду до учебного корпуса. Там он нашел чемпиона, расставили фигуры — и через двадцать минут Валерий выиграл. Так же с большим трудом вернулся назад в такси».

* * *

«Не славы хочу я... Победы... — не раз утверждал Брумель. — Без этого слова ни одну человеческую жизнь нельзя назвать полноценной».

Помните новеллу о Брумеле из культового фильма «Спорт. Спорт. Спорт»? Пытающийся вернуться в спорт после стольких операций Брумель раз за разом штурмует когда-то давно уже им покоренную высоту. Планка с грохотом падает в яму после первого прыжка, второго, третьего… семнадцатого. И только восемнадцатый прыжок оказывается успешным.

Вот как прокомментировал эти кадры писатель Юрий Трифонов в рецензии на фильм.

«Прыжки, совершенные Брумелем после несчастья, после того, как все похоронили его как спортсмена, все до единого, даже бывший тренер, намного выше его рекордных. Он боролся теперь не с высотой и не с планкой, а — с роком.

Он пытался перепрыгнуть рок! И это ему почти удалось. Да, удалось. Можно сказать, он вышел в отчаянной последней борьбе победителем».

takova 2022 4 br2

Фото из архива Мстислава Боташева

И трудно не согласиться с тем же Юрием Трифоновым, что этот незаметный прыжок на пустом стадионе — великий прыжок. Человек не знает всех своих возможностей. И человечество — не знает. Победный прыжок несломленного чемпиона есть маленькое открытие неизведанной страны возможностей человека.

И вновь хотелось бы процитировать Анатолия Владимировича Тарасова. Когда великого Тарасова спросили, в чем, по его мнению, счастье, он ответил без раздумий: быть первым в своем деле. Уверен, что так же ответил бы на этот вопрос и Валерий Николаевич Брумель, один из величайших советских атлетов ХХ века.

 Евгений БОГАТЫРЕВ