Сообщение о смерти 3 января 2022 года трехкратного олимпийского чемпиона Виктора Санеева меня повергло в шок. Последние пару лет, когда я разыскал его в Сиднее, где он жил и работал больше четверти века, мы общались по WhatsApp, как только возникали темы для разговора. Последний раз поздравляли друг друга с Новым годом. И вдруг… словно удар обухом по голове.

26 августа 1980 года. Наша встреча с Виктором Санеевым в Олимпийской деревне. Как молоды мы были!

Санеев-атлет воплощал непобедимость человеческого духа. Сколько раз он выигрывал соревнования на мировом уровне, когда, казалось, всё было против него, сколько раз выручал свою команду, сборную, страну, совершая в секторе для тройного прыжка на Олимпийских играх, чемпионатах Европы, матчах СССР—США, казалось бы, невозможное! Об его умении собраться перед последней, шестой, попыткой, в которой он чаще всего вырывал победу, слагались легенды. А расплачиваться пришлось здоровьем. Чтобы хоть как-то передвигаться, сменил несколько лет назад два тазобедренных сустава и оба коленных. Но подвело сердце. Как сообщила мне Яна, жена Виктора, врачи констатировали у него 2 января обширный инфаркт, и не смогли спасти чемпиона.

Мы были знакомы много лет. И сказать, что я им восхищался, значит ничего не сказать.

Мне посчастливилось быть свидетелем его олимпийских триумфов в Мюнхене и в Монреале и других замечательных побед. Но никогда не видел Санеева таким собранным, как 25 июля 1980 года в день финала Московской олимпиады. Для себя я это объяснил так: на многих других соревнованиях он выигрывал у соперников еще до старта, потому что был сильнее. Побеждал за счет умения, силы, быстроты и, конечно, характера. А на Играх в Москве он оказался значительно старше своих соперников (ему было без малого 35) и, пожалуй, впервые заведомо физически слабее их — замучили травмы, не дававшие полноценно тренироваться.

Виктор — означает «победитель»

Прекрасно понимая, что соперники сильнее, он мог рассчитывать лишь на собственный опыт, собранность, вдохновение.

На пресс-конференции в Монреале в 1976 году, после своей третьей олимпийской победы, Санеев сказал, что будет счастлив, если просто станет участником Олимпиады-80. Но просто участие — не для таких людей, как Санеев. На сектор в «Лужниках» он вышел с одной мыслью — бороться за медаль.

Перед тренировкой

В этом он признался мне на следующий день после выступления, во время долгого разговора в Олимпийской деревне. Мы сидели в кафе, гоняли чаи и говорили о житье-бытье. О том, чего стоило Виктору выступление на его четвертой Олимпиаде, о скептиках, не веривших в него и долго колебавшихся, включать ли «старика» Санеева в команду, о нервотрепке, которую ему пришлось испытать во время долгих репетиций церемонии открытия московских Игр.

А этот снимок я сделал после нашего разговора c Виктором в Олимпийской деревне

Для Санеева эта Олимпиада стала особенной еще и потому, что он вносил на стадион олимпийский факел во время торжественного открытия.

«Это был мой первый старт на Московской олимпиаде, — говорил   Виктор. — И я, честно говоря, опасался раньше времени перегореть. Очень волнующей и ответственной была моя задача. Как и у баскетболиста Сергея Белова. Когда передавал ему факел, думал, что вместе с факелом он потащит и меня — так крепко он ухватился за палец. Видно, переволновался. Но главные волнения были, конечно, впереди».

На старте

Никто из зарубежных соперников Виктора не догадывался, что за последние предолимпийские недели он сумел провести лишь три полноценные тренировки — так болела нога. Зато другой наш мастер тройного прыжка Яак Уудмяэ летал на тренировках как на крыльях, и Санеев понимал, что у эстонца отличные шансы победить.

После победы на Играх-1972 в Мюнхене

А вот рекордсмена мира бразильца Жоао Карлоса де Оливейры Виктор не опасался, более того, знал, что обыграет своего извечного соперника. Эта уверенность укрепилась после того, как они мельком встретились на стадионе Олимпийской деревни. Оливейра попросил у Санеева автограф, и Виктор в ответ предложил бразильцу потренироваться вместе. А тот стушевался при этих словах, замотал головой: дескать, нет-нет, не могу, и поспешил уйти. Вот тут-то Виктор и понял, что бразилец опасается его.

Первым «расчехлил ружье» австралиец Йен Кэмпбелл. Едва только начались соревнования, он прыгнул далеко за 17 метров, но судьи под надуманным предлогом (якобы прыгун чиркнул другой ногой по тартану, тогда это правилами запрещалось) не засчитали попытку.

Как и предполагал Санеев, наш эстонец Яак Уудмяэ прыгнул очень далеко, показав в третьей попытке отличный результат — 17,35 м. Следом за ним, в той же третьей попытке, Оливейра улетает на 17,22. Чем ответит Санеев? Только 17,04.

«Всё, больше он не прыгнет, с больной ногой Виктора не должно хватить еще на три попытки», — подумал я в тот момент. Но Санеев в пятой попытке показывает 17,07, а в шестой — 17,24! Никогда не забуду того последнего олимпийского прыжка Санеева — дерзкого, злого, отчаянного.

Мы сидим с Виктором и рассматриваем протокол соревнований, и тут выясняется, что Санееву в этот день отчаянно не везло. Как будто нарочно соперникам помогал сильный попутный ветер, порой до двух метров в секунду. А Санееву пришлось прыгать против сильного встречного ветра: в третьей попытке сила встречного ветра равнялась 1,3 м в секунду, в пятой – 2,46, в шестой — 1,42.

Полет чемпиона

По правилам соревнований на прыжок отводится полторы минуты, и переждать, пока ветер успокоится, Санеев не мог. Специалисты утверждают, что встречный ветер отнял у Виктора только в последней попытке сантиметров 20. Представляете, каким бы был результат при иных погодных условиях!

Тройной прыжок — не шутка!

Уже после Игр в Москве известные фотографы Юрий Рост и Роберт Максимов, сидевшие на трибуне рядом с сектором для тройного прыжка, утверждали, якобы Уудмяэ совершил свой дальний прыжок с заступом. А Федерация легкой атлетики Австралии раз за разом обращалась в Международный олимпийский комитет с требованием пересмотреть результаты соревнований в тройном прыжке из-за ошибок судей. Во время Олимпиады-2000 в Сиднее, на которой Виктор был в роли олимпийского атташе сборной Грузии, я спросил у него, как он относится к версии наших фотомастеров. И вот что я услышал в ответ: «Ни подтвердить, ни опровергнуть эту точку зрения я не могу. А стало быть, чего зацикливаться на негативе? Одно могу сказать: «В спорте я сделал всё, что мог, и даже больше!»

Виктор Санеев с женой Яной

И тут мне вспомнились слова рекордсмена мира тех лет Жоао Карлоса де Оливейры, сказанные им после олимпийской битвы в «Лужниках» (где бразилец, кстати, стал бронзовым призером): «Санеев — лучший среди нас. Он не просто олимпийский чемпион — это великий человек». И это действительно так!

Евгений БОГАТЫРЕВ