Весна в разгаре. Приходят вопросы соответствующие весеннему настроению. От людей, которые несмотря ни на что продолжают вести активный образ жизни. От тех, кто считает, что жизнь человеку дана для познания себя, для познания окружающего мира, для чего-то доброго и хорошего. И один из таких вопросов о восстановлении после физических нагрузок в походах.
Владимир Кочетков (сидит в центре): «Поход удался!»
Фото из архива автора
Причем, что отрадно, людей интересует — какова разница в восстановлении детей и взрослых. У меня есть опыт и одиночных пеших и велосипедных путешествий, и опыт путешествий и походов с детьми разного возраста, поэтому я с удовольствием постараюсь ответить на вопросы, с удовольствием поделюсь результатами собственных наблюдений по этой теме. А ответить на такие вопросы легче всего при описании последнего походного маршрута, что я и сделаю.
…Шины велосипедов громко шуршали, особенно на поворотах и в тех местах, где приходилось притормаживать. Старая щебенистая насыпь, петляя меж деревьев, должна была наконец вывести к упрятавшейся от цивилизации деревеньке. То тут, то там в свете вечернего солнца блестела вода остатками весеннего разлива реки. Еще пару недель назад по залитым талой водой, густо заросшим ивами и тополями лугам можно было проплыть на лодке, но сейчас всё это пространство превратилось в одно сплошное болото. Но было тепло, к тому же еще не появились комары, и мы небольшой командой решили проехать на велосипедах вдоль дальней границы района. Это было интересно, особенно для нас, жителей лесостепной зоны. Именно здесь в район вклинивается из Чувашии кусок южнорусской тайги, широкой полосой, километров в сорок-пятьдесят. Мне редко приходилось там бывать — поход по этим местам требует немало времени. На майские праздники мы решились. Запаслись продуктами на два-три дня, палатками, отладили велосипеды и отправились в путь командой из шести человек. Когда-то эти края были неплохо заселены, здесь были совхозы, довольно приличное лесничество, но с тех пор многое изменилось. Деревни почти полностью вымерли, Интернет «ловят» лишь в некоторых местах, да и то с грехом пополам. Хорошо, что существуют еще бумажные топографические карты, всё же они многое могут рассказать человеку, умеющему с ними обращаться. Кроме этих топографических карт я взял поквартальную карту нашего и соседнего лесхозов: квартальные столбы в лесах еще можно встретить. Выйдя на такой столб, очень легко сориентироваться, потому как они ставятся строго по сторонам горизонта.
Дорога, проделав гигантскую петлю, вывела нас к околице села и неожиданно превратилась в широкую улицу. Некоторое время мы ехали, рассматривая покосившиеся заброшенные дома, внимательно прислушиваясь к тишине. Щебенка давно закончилась, ее заменила песчаная, плохо накатанная дорога, тянущаяся посреди заросшей мелким еще клевером улицы. Интересно было видеть крыши домов, позади которых возвышались кроны сосен в старинном бору. Этот бор начался у самой околицы и теперь, судя по карте, он должен был сопровождать нас еще несколько километров. Тишину нарушило лошадиное ржание, и наше внимание привлек находившийся за оградой загона чалый жеребенок. Видимо, он заржал, увидев нас, предупреждая свою мать. Но та лишь неторопливо подняла морду, бросила на невесть откуда взявшихся гостей быстрый взгляд и вновь принялась щипать молодую траву. Спустя несколько минут мы уже разговаривали с ее хозяином — с одним из немногих местных жителей. Еще спустя какое-то время мы уже, по его указанию, крутили велосипеды к лесному озеру. Это было вовремя, так как солнце уже зашло, стремительно приближался вечер.
Озеро действительно оказалось таким, как его описал местный житель: и красивым, и довольно большим по площади. От одного до другого берега было, пожалуй, метров сто. Еще были видны тени окружающего озеро соснового бора и песчаное дно. Здесь, у воды, мы решили разбить лагерь. Я слез с велосипеда, прислонив его к дереву, и только сейчас почувствовал внезапно накатившую усталость. Мышцы ног и спины утомились в однообразной работе, сказывались и довольно большой пробег в несколько десятков километров по относительному бездорожью, и однообразная работа, которая в обязательном порядке ожидает любого человека, отправившегося в поход на велосипеде. Спутники мои, ученики 9-го и 10-го классов, тоже не скрывали усталости. Я знал, что восстанавливаются они быстрее. Это вообще особенность юного возраста — способность быстро восстановиться. Вот, казалось бы, устал 15—16-летний человек, вот еле-еле с велосипеда слезает, а сменил вид деятельности — и словно черпанул откуда-то новых сил. Зная эту особенность, я попросил ребят натаскать дров побольше для вечернего костра, а сам в это время проделал небольшой комплекс гимнастических упражнений. Мне, чтобы быстрее восстановиться, этот комплекс просто необходим. Он не уберет усталость, не избавит от нее, но равномерно распределить усталость по всем мышцам вполне способен. Десять минут спустя так и произошло, я уже помогал стаскивать заготовленные дрова к месту будущего костра. А еще спустя несколько минут мальчишки начали устанавливать палатки, а я занялся приготовлением ужина.
Мы долго сидели у костра в этот вечер. Дороги остались далеко позади, можно было слышать лишь плеск рыбы в озере и редкий крик какой-то птицы в лесу. Скоро наступила почти полная темнота, освещаемая лишь отблеском костра и мерцающим светом звезд. Интересно было слышать наши голоса, возвращавшиеся глухим тихим эхом с противоположного берега озера. Усталость взяла свое, не дождавшись восхода луны, мы разошлись по палаткам и заснули. Интересно как по-разному устроена система восстановления у людей разного возраста. Я пока не говорю о разной степени тренированности, я говорю именно о возрастных особенностях. Наутро я встал абсолютно отдохнувшим. Понятно, что эти ощущения зависят от нагрузки. Вчерашняя нагрузка не была для меня излишней. Она была вполне посильной, хоть и приходилось где-то преодолевать нежелание включаться в мощную работу. Но то ли вчерашняя вечерняя гимнастика сыграла свою роль блестяще, то ли общая тренированность поспособствовала, но проснулся я, как обычно, в половине шестого, выбрался из палатки и начал разминаться. Мышцы болели, но это была приятная боль, которая по мере продвижения в разминочном комплексе медленно растеклась по телу и наконец превратилась из довольно резкой в едва ощутимую. А вот спутники мои спали мертвецким сном, и просто так поднять их было почти невозможно.
Насколько быстро в юном возрасте происходит восстановление при переключении нагрузки, настолько долго нужно восстанавливаться после однообразной тяжелой работы. Я знаю эту особенность юного организма. Поэтому обязательно во время похода после 45 минут движения останавливаюсь минут на 15 для отдыха. Мне, например, в это время лучше полежать, задрав ноги вверх, прислонив их, скажем, к стволу дерева, а вот мальчишкам лучше во что-нибудь поиграть. Например, в догонялки или в перестрелку шишками. Эта смена деятельности восстановит их быстрее, чем простое лежание. То же самое со скоростью передвижения. Мне желательно двигаться, максимально приближаясь к однообразному темпу. Это желание выработано многолетними путешествиями, общей тренированностью и опытом. Но вообще человеку, которому, скажем, за сорок, нужно придерживаться именно такой тактики. Это проще. Проще регулировать общую скорость передвижения, легче контролировать самочувствие и физическое состояние. Легче после такой нагрузки восстанавливаться и легче ее оценивать. А вот юным путешественникам более близок рваный темп. Им легче пройти какой-то участок на большей скорости, а потом, после этого относительно спринтерского участка, отдохнуть. Такие переходы — от активного движения к пассивному отдыху — переносятся ими легче. Но, как я уже сказал, юным желательно во время отдыха сменить вид активности на короткое время. В том нашем походе, как я уже упомянул, я встал в половине шестого. Сделал гимнастику, акцентируя внимание на растягивающих упражнениях. Опять же, практика показывает, что именно растяжка — это те упражнения, которые одновременно и расслабляют, и восстанавливают. Причем после тяжелого предыдущего дня подобная разминка выступает в роли добавки ко сну как восстановитель, как восстанавливающая процедура. Она, такая гимнастика, очень быстро настраивает на работу в течение предстоящего дня. Но опять же, это касается меня, человека далеко не юного. А вот моим спутникам гимнастика не обязательна. Конечно, хорошо бы и им после пробуждения проделать какие-то упражнения, но на их самочувствие эти упражнения особо влиять не будут. Для них главное то, как их организм будет справляться с предстоящей нагрузкой, и достаточное количество сна.
Еще такой момент. В настоящем многодневном походе нагрузка начинает по-настоящему ощущаться на третий день. Вернее так — третий день является самым трудным. На второй день тяжело. Встать тяжело, мышцы обязательно болят, как ни крути, а в походе нагрузка комплексная. Даже если тренировался упорно и много, сам поход — дело совсем другое. Поход резко отличается от просто тренировки именно продолжительностью. Походный день — это растянутая во времени тренировка. Поэтому ожидание, что мышцы будут болеть после такой нагрузки, вполне обосновано. Но третий день — особенный. На третий день приходит полное осмысление того, что предстоит выполнить, не на словах понимаешь, что поход — тяжелая работа. Это дома кажется, что всё будет просто. Но за два дня пути и вспотеть успеешь десять раз подряд, и велосипед потаскаешь, и под солнцем пожаришься, вспомнив не раз и Сахару, и Каракумы, и под дождем помокнешь. И когда наступает третий день, начинаешь считать силы. Именно, не рассчитывать, а считать. Включается какой-то внутренний счетчик. Стараешься экономить движения, не тратишь их попусту. Вспоминаешь, что у велосипеда есть переключатель скоростей, а вот тормозом пытаешься пользоваться как можно реже. И с велосипеда слезаешь не слишком быстро всё по той же причине. Помогает ли это? Помогает. И кстати, не только великовозрастным путешественникам, но и таким, как мои сегодняшние попутчики.
Как-то раз к нам во время нашей подготовки к серьезному походу присоединились два парня — друзья моих мальчишек. Не спортсмены, но желающие приобщиться. Я не стал возражать, но предупредил своих, что в случае чего им предстоит позаботиться об этих друзьях. Те узнали, что мы идем на 25 километров, и решили начать именно с этой дистанции. Дело то было в начале марта, мы еще не сели на велосипеды, а выполняли марши на 20—30 километров. Так вот, в начале пути те парни шли вприпрыжку: сил у них было много, а дистанция казалась не такой уж и трудной. Помню, мои что-то говорили им о необходимости экономить силы, но те попросту отмахнулись, мол, у нас всё нормально, в советах не нуждаемся. И действительно, половину пути они прошли, но потом стали отставать. Маршрут наш был не кольцевым, а, что называется, туда-обратно. Так вот, обратную часть пути мои этих «пришлых» попросту тащили на себе. Договорились тащить по 500 метров и меняться. Так и тащили. Не ругались, не ворчали, а просто перекладывали, как раненых, и тащили. А те просто не могли идти. Силы закончились. А мои не ворчали, потому что на эти «ворчи» тоже дополнительные силы расходуются. Я, кстати, именно тогда окончательно понял, что это такое — уметь экономить силы. На всякий случай.
Но у нас тот поход, с которого я начал рассказ, был двухдневным. Утром второго дня, после гимнастики, я принялся готовить завтрак и только потом попытался разбудить своих юных спутников. Не без труда это удалось. Они выходили к костру, качаясь из стороны в сторону и кряхтя. Я заставил их перед завтраком собрать палатки и вещи, справедливо полагая, что это нехитрое упражнение заставит их окончательно проснуться и нагулять хоть какой-то аппетит. Так оно и получилось, хотя в тот момент, когда мы наконец отправились в путь, солнце уже пекло вовсю. Но таков режим движения с юным народом: у них еще нет того опыта, который появляется после многих километров пути. Если бы я шел в одиночку, то уже оставил бы позади не менее двух часов лесных дорог. Они же по-настоящему ожили только к обеду, а полностью пришли в себя часам к четырем. Но требовать от них «делать как я» неправильно и нерационально. С физиологией не поспоришь.
Владимир КОЧЕТКОВ,
мастер спорта, тренер по оздоровительной и лечебной физкультуре,
учитель географии и физкультуры, пос. Сурское, Ульяновская обл.
