Имя в истории
Нет ничего страшнее оговора…
Кто знает, сколько лет жизни отняли у Льва Яшина разборки по итогам чемпионата мира в Чили после того, как с подачи нескольких известных спортивных журналистов он был назван главным виновником поражения сборной СССР на том давнем мундиале! А сколько критических стрел было выпущено во время Олимпийских игр в Саппоро в нашего лыжника Федора Симашева, завоевавшего на Играх в Стране восходящего солнца две медали, «серебро» в индивидуальной горке на 15 км и «золото» в эстафете 4×10 км.
Журналисты обвиняли Симашева, уступившего на своем 3-м этапе эстафеты минуту норвежцу, во всех смертных грехах: и в безволии, и в слабом настрое, и в том, что не командный он игрок. Каково ему было жить с таким грузом негатива! И только незадолго до ухода из жизни Федор Петрович в своей книге воспоминаний рассказал правду о той злополучной для него эстафете. Книга вышла в Татарстане на родном для Симашева языке. С разрешения его дочери Юлии мы публикуем фрагмент из воспоминаний Федора Петровича.
Это было в Саппоро
13 февраля. Эстафета 4 по 10 километров. С утра было ветрено и прохладно. Четырнадцать гонщиков первого этапа из четырнадцати стран выстроились на стартовой площадке. На чемпионате мира два года назад мы одержали победу, поэтому нашей команде в этот раз дали первый номер. Владимир Воронков встал на правый фланг, то есть самым крайним справа. С этой позиции опытному и быстрому гонщику было удобнее выйти в лидеры, потому что ему никто не помешает.
Выстрел стартового пистолета — и все четырнадцать спортсменов устремились вперед. Я в это время вышел проверить, как смазаны мои лыжи, остановился у отметки четыре километра и решил понаблюдать за Воронковым. Караван эстафетчиков не заставил себя долго ждать. Самым первым показался норвежец Оддвар Бро, вслед за ним — наш Владимир. Я поспешил на стадион, желая поскорее сообщить об этом. Но все уже знали: всё тут же транслировалось по телевизору, многие услышали по рации.
Перед Воронковым поставили задачу не отстать от спортсменов из Норвегии и Швеции. В начале гонки он на некоторое время упустил их из виду, на основную лыжню вышел только шестым. Понимая, что, отстав на большое расстояние, догонять будет очень тяжело, наш спортсмен вышел на лыжню рядом и, объехав соперников одного за другим, пристроился за лыжником из Норвегии. Но этим Воронков не ограничивается, делает рывок и пытается оторваться от соперников. Только Оддвар Бро и Томас Магнусон к нему будто веревками прицепились, не отстают ни на метр. После этого наш лыжник больше не пытался вырваться вперед. Было видно, что он устал гораздо больше остальных, когда пришел к финишу. Эстафету Воронков закончил третьим, отстав на две секунды от лыжников из Швеции и Норвегии.
На второй этап норвежцы отправили олимпийского чемпиона Тюлдума, шведы — Ослунда. От нашей команды ушел Юрий Скобов. В личных гонках ему достался неудачный номер, поэтому наш товарищ не смог проявить все свои способности. На этот раз он хотел воспользоваться последним шансом и с места тронулся, не жалея сил. Очень скоро по рации сообщили, что он догнал своих соперников и вышел на первое место.
Хочу рассказать об этом замечательном спортсмене подробнее. Юрий Скобов родился в окруженном тайгой городе Омутнинске Кировской области. Отец смастерил пятилетнему Юре лыжи, а с семи лет брал его с собой на охоту. Случалось проходить по 40 километров в день. Когда он немного подрос, отец отправлял сына в лес одного, чтобы приучать к самостоятельности.
Если бы Юрий в четырнадцать лет не начал посещать спортивную школу в городе, он, наверное, всю жизнь прожил бы, занимаясь охотой. Но повзрослевшего Скобова увидел тренер Геннадий Иванович Бабайлов (мастер спорта по лыжным гонкам) и за короткое время воспитал из него сильного гонщика. Закаленный с малых лет, мальчик целыми днями пропадал в лесу, это помогло ему вырасти хладнокровным и уравновешенным человеком, способным не растеряться даже в самые тяжелые моменты жизни. Позже эти качества помогли ему преодолеть многие трудности.
В детстве во время купания Скобов сломал палец на ноге, он сросся неправильно и очень мешал кататься на лыжах, сильно болел при ходьбе. Несмотря на это, мальчишкой он дал себе слово, что станет чемпионом страны. Стремясь к цели, с четырнадцати лет участвовал в соревнованиях среди подростков в Кировской области. В 1968 году на первенстве страны стал победителем и вошел в молодежную команду участников чемпионата Европы. Но в тот год летом во время купания в речке неудачно прыгнул с девятиметровой вышки и повредил обе ноги. Вместо подготовки к первенству Европы он три месяца лечился в больнице. Как только выпал снег, Юра сбежал от врачей и начал тренировки. Но, встав на лыжи, почувствовал сильную боль в костях, пришлось вернуться в больницу и продолжить лечение.
После выздоровления его в течение двух недель никак не могли найти. А он, взяв ружье, надев лыжи, ушел в тайгу. Заросшего бородой парня после возвращения никто не узнал. В лесу он питался мясом диких зверей, окреп и поздоровел. В ту зиму он стал чемпионом Европы среди сверстников. С таких же соревнований в 1969 году привез три золотые медали. После этих достижений его приняли в главную команду страны.
В олимпийской эстафете Скобов помог команде вырваться вперед. Он об этом рассказал нам позже: «Тюлдум и Ослунд меня долго испытывали. И так идем быстрым темпом, а они как будто сговорились: то один резко выскочит, то второй замедляет ход, будто останавливается. А сами всё время наблюдают за мной. Долгое время шли таким образом. Потом я тоже решил их испытать: “Постойте-ка! Интересно, что вы сами будете делать?” Дойдя до подъема, оставив этих двоих позади, я быстро побежал в гору. Парень из Швеции, не выдержав такой скорости, отстал. Тюлдум же никак не хотел сдаваться. Хотя несколько раз я пытался вырваться вперед, но до финиша так и не смог от него убежать».
Так, вдвоем, они и зашли одновременно на стадион. Увидев, как Юрий идет впереди, сразу вспомнил эстафетную гонку в горах Высокие Tатры, прошедшую два года назад. Тогда я ушел первым на третий этап. Но сделал ошибку, не пропустив Гриммера. Он шел позади меня и вышел вперед.
Как же не попасть в такую же ситуацию в этот раз? Вот на стартовой площадке рядом со мной нетерпеливо топчется Ивар Форму, выигравший бронзовую медаль на дистанции 15 километров. Может, стоит его вперед пропустить и идти за ним? Можно ведь обогнать перед финишем. А если не сможешь? Все тогда скажут: «Симашев уже с самого начала отказался от борьбы». Нет, бороться и бороться. Нужна победа!
Как только рука Скобова касается моего плеча, корпус, как сжатая пружина, вырывается вперед. В тот же момент норвежский лыжник Форму тоже трогается с места. Надо от него убежать, уехать подальше, поэтому изо всех сил тороплюсь. Скользя по равнине и спускаясь вниз, увидел, что лыжи мои работают хорошо. А когда пошел на подъем, почувствовал приближение Форму. Мы, как связанные невидимыми нитями, прошли много километров и в середине дистанции приблизились к горе. Поднявшись, вышли на солнечную поляну. В этот момент лыжи мои заскользили назад, будто попали на лед. Чтобы не упасть, я успел перенести всю массу тела на палки. Форму решил воспользоваться этой ситуацией и объехал меня. Стараясь не отстать от него, я карабкался в гору, а лыжи не хотели двигаться вперед и буксовали на одном месте.
В этот момент у меня в голове мелькнуло: «Мазь!» Утром же все смазали лыжи одной и той же мазью. Пока Воронков и Скобов соревновались, всё было нормально. А только подошла моя очередь и… Днем становилось теплее, на солнечной поляне снег стал рыхлым, поэтому мои лыжи начали проскальзывать. Я, как возница, у которого в колеснице сломана ось колеса, остановился, а соперник, не сбавляя скорости, словно легковая машина, взлетел в гору.
Моих сил немерено, стремление к борьбе так велико, что невозможно выразить словами, а я ничего не могу сделать. Стараюсь подняться на гору осторожно. А у самого в голове вертится: «Каким образом сообщить остальным? Веденин лыжи смазал той же мазью». Наконец мне на глаза попадается выглядевший растерянным Венедикт Иванович Каменский, старший тренер нашей команды. Увидев меня в таком положении, он совсем растерялся и как будто спрашивал: «Федор, родненький! Что с тобой случилось?» В тот момент я понял, почему восемь лет назад на японской земле плакал Гайнан Сайдхужин. А Каменский пытается придать мне импульс и кричит: «Давай, давай, давай!»
Наконец мы с ним поравнялись, и, собрав все силы, я закричал: «Мазь! Мазь! Сообщите Веденину. Мазь пусть заменит!» Наш тренер сразу понял, что случилось. Он сообщил по рации остальным тренерам, стоявшим на трассе.
Поднявшись в гору, лыжня снова ушла в глубь густого леса, и я понял, что в тени мои лыжи скользят лучше. Но при всем старании догнать Ивара Форму до финиша я не смог. На подъеме он оставил меня на минуту позади себя. Как дошел до стадиона, как передал эстафету, как меня товарищи, поддерживая под руки, завели в дом — ничего не помню.
А Веденин… Как только пришло сообщение от Каменского, он смазал свои лыжи другой мазью. На последнем этапе он, хотя и ушел, отстав на минуту от норвежца Харвикена, догнал его на той горе. Об этом я услышал 15—20 минут спустя, когда немного пришел в себя. Поднявшись, вышел на стадион. Туристы из Норвегии размахивали флагами и выкрикивали имя Харвикена.
В это время все взгляды были устремлены на людей, стоявших в лесу с рацией в руках. Трое крупных мужчин — врач нашей команды Борис Сопроненков, тренеры Александр Привалов и Виктор Иванов радовались как дети, прыгали и пританцовывали.
Оказывается, Веденин в начале подъема догнал Харвикена, а на спуске обогнал его. Увидев это, Каменский сообщил по рации остальным. И вот из леса показались два лыжника. Впереди, одетый с ног до головы в белое, — Веденин, чуть позади — Харвикен в желтом спортивном костюме. Оба шли на последнем дыхании. Когда до финиша оставалось около ста метров, на равнине на глазах у всех зрителей норвежский лыжник, пытаясь обогнать нашего спортсмена, вышел на лыжню рядом. Но, обессилев, упал.
Как только Веденин дошел до финиша, все вокруг — лыжники, тренеры, кинооператоры, зрители, не обращая внимания на солдат, следящих за порядком, бросились к нему. Хотели его потрогать, пощупать.
Зайдя в наш дом, он немного передохнул, а потом сказал: «Спасибо тебе, Федор! На лыжне всякие бывают случаи, но если бы я не поменял мазь, то не смог бы догнать Харвикена».
Когда эстафетная гонка завершилась, мы поздравили команды лыжников, занявших призовые места. В тот момент на табло высвечивалось: 1. СССР — 2:04:47,94. 2. Норвегия — 2:04:57,06. 3. Швейцария — 2:07:00,06.
С утра собиравшиеся тучи еще больше сгустились. Начался сильный дождь, от которого стал таять снег. Машина, отвозившая нас в Олимпийскую деревню, больше напоминала катер, плывший по затонувшей лесной дороге. Это был последний день Игр, и снег нам был уже не нужен.
Вечером во Дворце спорта у хоккеистов была финальная игра. Во время перерыва нам — Веденину, Скобову, Воронкову и мне вручили золотые олимпийские медали. В честь нашей победы прозвучал Гимн страны, был поднят красный флаг СССР. Все нас поздравляли.
Торжество вдохновило и наших хоккеистов. Они тоже выиграли, победив команду Чехословакии со счетом 5:2. Таким образом, в XI зимних Олимпийских играх наши спортсмены выиграли восемь золотых, пять серебряных, три бронзовые медали. В неофициальном зачете национальная сборная набрала 120 очков и вышла на первое общекомандное место. В том числе тринадцать очков за одну золотую и одну серебряную медали стали моим личным вкладом в это достижение. Я был счастлив!
Федор СИМАШЕВ
