Событие в истории

Виртуозы игры

70 лет назад, а именно в сентябре 1949 года, на чемпионате мира по волейболу в Праге случилось знаменательное событие: первая победа на мировом первенстве в командных видах спорта нашей команды. Мировую корону тогда завоевала мужская сборная СССР по волейболу, которую потом знатоки назовут «командой мечты».

 

Русская народная

Какая прыгучесть! Владимир Саввин пробивает блок

Игрой той волейбольной дружины восхищались миллионы. Тертые мужики, прошедшие войну (а они составляли костяк), были сильны единством, крепостью духа и, конечно, высочайшим мастерством.

Мне было тогда 4 года с небольшим. И первые мои воспоминания в жизни окрашены в цвета этой победы; закрываю глаза и вижу себя на летном поле аэродрома Внуково среди встречающих «волейбольных богов» (как потом назовет игроков этой команды спортивный публицист Аркадий Галинский). Я крепко-крепко держу за руку маму, и мы — родные и близкие игроков и тренеров сборной СССР (а мой отец в свои 32 года возглавлял и сборную страны, и команду ЦДКА) — ждем приземления самолета из Праги. И мама, почему-то шепотом, объясняет мне, как надо себя вести...

Под звуки военного оркестра волейболисты спускаются по трапу на землю. Поцелуи, объятия, речи. Я стою рядом со спортивными героями и горжусь, что мой отец среди них...

Несколько лет назад Ольга Ивакина-Щагина, дочь одного из лидеров той великой команды, подарила мне фотографию с торжественной встречи наших волейболистов в аэропорту; на митинге в честь первой победы советской сборной серьезный вид был только у одного меня — то ли я проникся ответственностью момента, то ли пытался запомнить каждое мгновение этого исторического события. Потом я не раз бывал на тренировках команды отца и подружился со многими из тех, кто в 1949-м удивил спортивный мир.

Волейбол в те годы не уступал по популярности футболу, а по количеству мастеров даже превосходил. Любопытно, что в предисловии к своду правил, вышедших в середине 30-х годов в Германии, на полном серьезе утверждалось, что волейбол — русская народная игра. И в самом деле: не сыскать такого уголка на просторах нашей страны, где нельзя было бы найти волейбольной площадки. В «летающий мяч» играли и стар и млад.

«Нам выпало счастье начинать в увлеченное волейболом время, — писал в своей книге лидер нашей сборной тех лет Владимир Щагин. — Главным волейбольным центром был, конечно, Парк культуры и отдыха имени Горького — ЦПКиО. Сейчас и представить трудно популярный этот парк в виде большого волейбольного стадиона. А тогда в ЦПКиО съезжались со всей Москвы — ради волейбольных площадок. Их насчитывалось три десятка или около того... Мы играли почти ежедневно, заранее сговорившись, где в следующий раз соберемся (в плохую погоду всё равно встречались в парке — обсуждали всякие спортивные события, разбирали игры, о жизни беседовали), эти годы остались в памяти как самое веселое, радостное время».

Чтобы понять, каким был волейбольный бум в стране в 40-е годы, достаточно отправиться в подмосковные Раздоры, где на десятках площадок в любое время года играют в волейбол. Я там бывал не раз. Среди многих интересных людей как-то довелось встретить и волейболиста знаменитых команд ЦДКА и ВВС послевоенных лет, полковника в отставке Николая Максимова. Мальчишкой он пропадал на матчах старой гвардии армейского волейбола, где блистали Константин Рева, Владимир Саввин, Сергей Нефедов и другие... Тогда он и «заболел» волейболом, и эта страсть украсила его жизнь.

Новаторы

Если бы в спорте существовало бюро патентов, то игроки той великой плеяды, составлявшей костяк самой первой сборной страны, могли бы претендовать на первенство и по числу «изобретений», сделавших волейбол игрой динамичной, комбинационной, скоростной. В те годы (и вплоть до наших дней) большинство команд играли в три касания. При этом защищавшиеся почти всегда точно знали, кто из нападающих соперника будет производить удар (в любой команде эта миссия доверялась сильнейшему нападающему, находившемуся на передней линии). И вот Константин Рева, Евгений Алексеев, Владимир Щагин вопреки установленным канонам стали производить удары с первой передачи, и к такой игре их соперники долго не могли приноровиться. Московские армейцы были первыми, кто стал применять тактику по принципу — шесть в нападении и шесть в защите. Подобных нововведений в наш волейбол игроки ЦДКА и сборной СССР первого созыва привнесли множество.

Новаторы волейбола произвели на чемпионате мира в Праге фурор. Игра сборной СССР оставила настолько сильное впечатление, что много лет спустя, в 1983 году, во время визита в Москву президент Международной федерации волейбола француз Поль Либо, бессменно возглавлявший эту организацию почти четыре десятилетия, в беседе с корреспондентом «Советского спорта» отметил, что лучшей, на его взгляд, командой за всю историю мирового волейбола была сборная СССР, победившая в 1949 году в Праге.

«Эта команда, — говорил Либо, — отличалась сыгранностью, высоким мастерством игроков, умением импровизировать на площадке».

Щегол, Лапша и просто Паша

Я не раз бывал на тренировках главной команды страны и подружился со многими из первопроходцев отечественного волейбола, людьми яркими, самобытными, неординарными, о которых и хочу рассказать.

Основу сборной СССР первого созыва составляли виртуозы игры:

Владимир САВВИН. Капитан команды, заслуженный мастер спорта, майор, фронтовик, кавалер девяти боевых орденов и медалей. Он начал войну рядовым, а закончил помощником командира пехотного полка в поверженном Кенигсберге.

При росте 1 метр 73 сантиметра выпрыгивал над сеткой по грудь! Прекрасно бил по мячу правой и левой рукой, отличался точными приемом и передачей, уверенной игрой в защите. По уровню мастерства был ведущим игроком команды ЦДКА и сборной страны, а по своим волевым и организаторским качествам — душой коллектива. Выпускник Военного института переводчиков, стал вице-президентом Международной федерации волейбола (ФИВБ), сыграв, как признавал Поль Либо, ключевую роль во включении своей любимой игры в олимпийскую программу.

Константин РЕВА. Один из лучших нападающих мирового волейбола XX века по опросу ФИВБ. Кажется, не было положения, из которого он не смог бы точным и сильным ударом завершить комбинацию. В совершенстве владел ударом с обеих рук. Отличная прыгучесть позволяла ему бить поверх блока. Впрочем, «он не только высоко прыгал, — как отмечал Владимир Саввин, — но и оказывался в воздухе в наиболее удобной для удара позиции. Можно было позавидовать той уверенности, с какой он управлял своим телом и координировал движения в безопорном положении. Поэтому соперникам было так трудно играть против Ревы. Они никак не могли приноровиться к его разнообразному арсеналу».

Неотразимые по силе удары Ревы не раз вносили растерянность в команду «противника». В тяжелые минуты он серией блестящих ударов спасал команду. Потрясенный игрой в атаке лидера атак нашей сборной один чехословацкий художник изобразил на странице пражской газеты красавца-атлета, проткнувшего копьем поверженного противника, и сделал такую подпись: «Удары Константина Ревы пригвождали соперников к земле».

На Реву тогда ходили как в Ленинградский театр им. А.С. Пушкина — на Черкасова и Симонова. Как на футбол — на Федотова, Боброва, Стрельцова. Это наблюдение питерского публициста Алексея Самойлова, знающего толк и в спортивных играх, и в театральном искусстве.

Владимир ЩАГИН. Игрок на все времена. 22 года Щегол, как звали его товарищи по спорту, блистал на волейбольной площадке. Мастер-универсал, хозяин площадки, он одинаково классно играл в защите, пасовал и бил и при этом держал в руках все нити игры. Боец до мозга костей, забивавший часто решающие мячи.

«Талант его я назвал бы яростным,— говорит писатель Александр Нилин, не один год друживший с Владимиром Ивановичем. — Он заводил команду своей невозможностью примириться с неудачей. Он не верил, что может быть побежденным».

По утверждению тренера московского «Спартака» предвоенных лет (где Щагин был самой заметной фигурой) и сборной СССР первого созыва Григория Берлянда, он обогатил волейбол многими тактическими и техническими новинками. Чего стоил его фирменный кистевой удар! Во время прыжка Щагин неуловимым движением поворачивал кисть справа налево, и мяч от блока летел в аут.

Алексей ЯКУШЕВ. Фронтовик. Воевал в Отдельном мотострелковом отряде особого назначения. В свои 36 лет, по мнению Владимира Щагина, был игроком наисовременнейшим, способным сыграть превосходно на любой позиции.

«Удар такой — мячом шведские стенки ломал! И прекрасно владел обманными ударами, в этом компоненте игры ему не было равных, как и в умении вывести нападающих своей команды на удар без блока. А прозвище ему дали — Лапша. За гибкость, наверное. Уж очень хорошо координированным был Леха!» Эти слова Щагина дорогого стоят, ведь в обыденной жизни он не очень-то ладил с Якушевым. Поговаривали, что два знаменитых спортсмена годами не здоровались. Но когда выходили на площадку, забывали о распрях и чаще всего выводили на завершающий удар друг друга выверенными пасами.

Сергей НЕФЕДОВ. 20-летний москвич был самым молодым среди первых чемпионов мира. «Игрок большого таланта, — утверждал Владимир Щагин. — Искусный пасующий, известный всем любителям волейбола как защитник. Но защитник выдающийся, способный своими действиями в обороне решить исход игры. Взять, например, в решающие минуты несколько труднейших — а он мог принять, не преувеличиваю, любой силы удар — мячей. И этим подавить соперника, подорвать в нем уверенность».

«Игру Нефедова всегда сопровождали овации,— вспоминал Аркадий Галинский, — но не менее важным было то, что знаменитые его “перекаты” (падения на спину, на бок, благодаря которым мяч, с какой бы силой и как бы низко он ни летел, неизменно оказывался на пальцах, у подбородка) с энтузиазмом осваивали тысячи юных волейболистов всех городов. И тот, кто видел эту игру, не может ее забыть».

Порфирий ВОРОНИН. Для друзей — просто Паша. Один из сильнейших ленинградских волейболистов. Выделялся прыгучестью, а это в волейболе ценно во все времена. Одинаково сильно бил что с левой, что с правой. Хорошо играл в защите. Воронин — фронтовик, служил на Северном флоте.

Владимир УЛЬЯНОВ. Фронтовик-зенитчик. Нападающий. По мнению Щагина, он заметно уступал Реве. Не бил левой рукой. Недостаточно хорошо видел площадку. И всё же он мастер высочайшего класса. После Ревы — лучший из нападающих тех лет.

Одна группа крови

А возглавлял сборную страны старший тренер ЦДКА Григорий Берлянд. Почему выбор пал на 32-летнего отца, хотя в сборной были игроки и постарше? Об этом в разное время я допытывался у Владимира Щагина и Константина Ревы, у тех, с кем отец начинал играть в 30-е годы в ЦПКиО и в московском «Спартаке».

Ветераны говорили, что он был с ними одной, можно сказать, игроцкой группы крови, хорошо читал и вел игру. И поняв, что на тренерском мостике их товарищ может сделать больше, чем на волейбольной площадке, корифеи признали в Григории Берлянде тренера. И он оправдывал их надежды: в 1937—1940 годах мужская и женская команды московского «Спартака», которые он возглавлял, шесть раз поднимались на пьедестал всесоюзных первенств и выиграли два титула чемпионов страны. А сразу после войны Григорий Берлянд возглавил сборную Москвы, которая под флагом столичного «Динамо» в 1947-м прорубила для советских волейболистов окно в Европу: та поездка в Польшу завершилась для нашей команды триумфом.

О том, что наша сборная намного опередила соперников и время, говорит и статистика: в 8 играх чемпионата мира мы проиграли всего 2 партии. Это показатель высочайшего класса.

...Как-то мы с отцом проезжали на машине мимо серого сурового дома на площади Дзержинского (ныне — это Лубянка), и он рассказал о том, что перед самым отъездом в Прагу посетил располагавшееся в нем Министерство госбезопасности (МГБ). В конце разговора с одним из первых лиц этого ведомства отцу был задан вопрос, как мы выступим на чемпионате мира. И услышав, что у сборной СССР хорошие шансы на победу, генерал приказал: «Пиши расписку!»

Три минуты — целая жизнь

Об ажиотаже, царившем в Праге перед финальным матчем СССР — Чехословакия, говорит тот факт, что на него было продано 500 000 заявок. И без малого 20 000 счастливчиков удалось попасть на матч принципиальных соперников, до этого легко победивших всех своих противников. Когда годом раньше волейболисты Чехословакии выиграли чемпионат Европы (правда, наши в нем не участвовали), то стали национальными героями. И понятно, что в тот день, 18 сентября, стадион бурно поддерживал своих.

После победы в Праге (сидят: Владимир Саввин, Сергей Нефедов, Владимир Васильчиков, Николай Михеев; стоят: Николай Бендеров, тренер, Анатолий Эйнгорн, Алексей Якушев, Григорий Берлянд, старший тренер, Владимир Щагин, Порфирий Воронин, Валентин Китаев, Владимир Ульянов, Константин Рева, Михаил Пименов)

Игра продолжалась почти два часа, и, по словам игрока сборной СССР, боевого офицера Анатолия Эйнгорна, была самой красивой и увлекательной из тех, свидетелем которых он был за долгую карьеру спортсмена и тренера.

Хотя большинство игроков хозяев были выше волейболистов сборной СССР, наши в упорной борьбе выиграли две первые партии (15:7, 15:11). Третий сет остался за сборной Чехословакии (19:17). Незадолго до конца этой партии старший тренер нашей сборной Григорий Берлянд потерял сознание и упал без чувств. Может, вспомнил о расписке?.. Доктор команды Юрий Зельдович (один из лучших спортивных врачей своего времени) сделал тренеру укол и привел его в норму. А лет десять спустя при очередном медобследовании у Григория Ефимовича был обнаружен рубец на сердце от микроинфаркта.

В четвертой партии игра шла очко в очко... На мощные удары двухметрового игрока хозяев Тесаржа отвечал наш бомбардир Константин Рева. В финале он нанес 81 удар по мячу, из которых соперники смогли отразить только пять.

Целых три минуты шел розыгрыш последнего мяча. Потом эти три минуты Владимир Щагин «проживал» много раз в жизни — наяву и во сне. Об этом мне рассказывала его дочь Ольга Ивакина-Щагина, мастер спорта по волейболу. А вот как сам Владимир Иванович вспоминал о ключевом эпизоде пражского финала в своей книге «Верность времени, верность себе» (недавно мы переиздали эту книгу под авторским названием — «Мяч и время», которое прежним издателям показалось не достаточно пафосным, и они предложили другое, в духе советских времен. Если вы хотите приобрести книгу «Мяч и время», то сможете сделать это на сайте магазина «Библио-Глобус» или заказать в редакции журнала «Физкультура и спорт», и мы отправим ваш заказ наложенным платежом).

«Три минуты... Три минуты — во сне другие измерения, и каждый раз минуты эти по-своему спрессовываются — был тогда в воздухе мяч... Счет 14:13. Один выигранный мяч — и мы чемпионы. Напряжение — не передать. Все на пределе. Надо заканчивать встречу. Сил на еще одну партию нет. Стадион ревет...

Три минуты мяч в воздухе — сильнейшие удары с обеих сторон, достаем, поднимаем сложнейшие мячи.

Сколько же может тянуться такая игра? И вот во сне мне (в который раз, который уже год!) невмоготу. И вот наконец Леха Якушев по встречному мячу бьет правой рукой на четвертый номер. Всё!

Я просыпаюсь опустошенный — такой, какими были мы тогда.

Не стану утверждать, что финал в Праге — лучшая игра в моей практике. Случались игры, когда меня персонально выделяли, отличали, превозносили. Назову в числе таких удач финал на чемпионате мира пятьдесят второго года в Москве. И при всем том финал в Праге не могу не отнести к разряду главных матчей для всего моего поколения, и снится он правильно, справедливо. Без той победы лучшие игроки моего поколения при всех несомненных наших достоинствах вряд ли вошли бы в историю отечественного волейбола. И сама история без такой страницы потеряла бы, на мой взгляд, занимательность».

Боевая шестерка нашей сборной - Владимир Саввин, Константин Рева, Порфирий Воронин, Михаил Пименов, Владимир Ульянов, Владимир

В минуту отдыха. Старший тренер сборной СССР Григорий Берлянд и с кием был “на ты”. Фото из архива Е. Богатырева

Константин Рева на открытии двух чемпионатов - чемпионата мира 1949 г. среди мужских команд и чемпионата Европы среди женских команд

Так заколачивал мяч Константин Рева

Евгений БОГАТЫРЕВ