Спорт и личность

София Позднякова: «Мечтаю стать
достойным преемником Софьи Великой»

В атаке София Позднякова

Впервые я услышала о Софии от ее отца, прославленного саблиста Станислава Позднякова, когда на чемпионате мира-1997, проходившем в Кейптауне, он впервые поднялся на высшую ступень пьедестала почета в личном турнире. Тогда в интервью он сказал мне, что посвящает эту победу своей дочери Софии, которой в этот день исполнился один месяц.

Ровно через 10 лет на чемпионате мира в Санкт-Петербурге, где Станислав стал чемпионом мира в пятый раз, я увидела в числе болельщиков на трибуне жену Позднякова Анастасию и двух очаровательных дочек Соню и Аню, которые принесли в зал букеты осенних желтых листьев. Как вспоминает теперь Соня, тогда она мало что понимала в фехтовании, но хорошо помнит ощущение счастья, которое исходило от папы, мамы и всех людей, пришедших поболеть за Станислава...

Мы беседуем с Софией после ее победы в турнире саблисток на чемпионате мира в китайском Уси.

— Соня, у тебя и папа, и мама фехтовальщики. Выбор спортивного пути был твой или родители посоветовали?

— Начинала я с плавания, занималась акробатикой, танцами. У меня всё неплохо получалось в плавании, но я стала часто болеть. А фехтование меня всегда окружало. Маленькой ходила в зал с карандашами и листочками, рисовала фехтовальщиков, всё время крутилась в их среде, так что эти обстоятельства, конечно, повлияли на мой выбор. Родители предложили попробовать, и я согласилась. Такое решение поддержала и моя бабушка Александра Леонидовна Кузмина, мамина мама, которая и тогда, и сейчас работает тренером по фехтованию в Барнауле.

— Думаю, предрасположенность к тому или иному виду спорта зависит и от характера, ведь твоя младшая сестра Анна не пошла по этому пути.

— Аня в силу своего темперамента не смогла бы фехтовать на сабле, возможно, ей могла бы подойти шпага... Но она нашла себя в командном виде спорта — в баскетболе.

— С кем ты начала свой путь в фехтовании?

— Мой первый тренер в Новосибирске — Сергей Николаевич Степанкин, к нему меня привела мама, причем сразу на саблю, хотя сама фехтовала на рапирах. Он был молодой, энергичный, только начинающий тренерскую карьеру, и был полон энтузиазма, можно сказать, мы вместе росли, он как тренер, а я как фехтовальщица. Я ему очень благодарна, потому что он заложил основу, на которой я и сейчас фехтую. Мы с ним проработали восемь лет, после чего наша семья переехала в Москву.

— А в Москве у кого начала тренироваться?

— У Александра Сергеевича Ширшова, у которого тренировалась два года. Потом меня стали привлекать во взрослую сборную, где со мной работали то Ширшов, то Кристиан Бауэр. Александр Сергеевич меня поднял на определенный уровень, а до этого у меня было много проблем, я часто проигрывала, у меня ничего не получалось. Было обидно, что так много работаешь, а результата нет, словно стучишься в закрытые двери. Но в какой-то момент я приехала на соревнования в Германию и выиграла! Это был прорыв, потому что на первенствах мира среди юниоров мне не удавалось показать достойный результат. Я бесконечно благодарна Александру Сергеевичу за то, что с его помощью смогла вырваться из череды неудач.

— А что в тебе изменил Бауэр?

— Наверное, не столько в плане физической подготовки, сколько в понимании сути сабельного поединка. Конечно, тренировки нацелены на укрепление физической подготовки, совершенствование быстроты реакции. Мы не только фехтуем, но и занимаемся ОФП, у нас есть разнообразные дополнительные упражнения. Но раньше мне никто не рассказывал, как и почему я наношу или пропускаю удары. А Кристиан всё раскладывает по полочкам. Он поправил мне технику, но больше всего я благодарна Бауэру за психологическую подготовку. Он постоянно напоминал мне о том, что я не расту, не развиваюсь, потому что до какого-то периода выбывала из соревнований на одной и той же стадии, ни раньше, ни позже. Этот застой он помог мне преодолеть. Не знаю, специально или нет, но на турнирах он меня подогревал, злил, и это положительно сказывалось на результате.

— Мне казалось, что хорошей спортивной злости тебе и в юниорах хватало, наоборот, твое желание побеждать нужно было направить в определенное русло. Чем, я думаю, Бауэр и занимается.

— Наверное. Мне мама говорит, что у кого-то не хватает эмоций на дорожке, а у меня их чересчур много. Мне и сейчас бывает трудно справиться с ними. И еще я заметила такую закономерность: с Александром Сергеевичем мы поработали почти два года, и я смогла показать результат, с Бауэром поработали два года, и я вернулась чемпионкой мира из Китая. Терпение и труд всё перетрут, это не просто слова, как показывает практика.

— А отец оказывает тебе помощь советами, подсказками?

— Если у меня возникает желание пообщаться с ним по поводу соревнований, только тогда мы можем сесть, обсудить вопрос, который на данный момент меня волнует. Но по своей инициативе он не затевает со мной разговоры о фехтовании. Например, сейчас я вернулась с этапа Кубка мира из Орлеана. Для первого старта выступила неплохо, была в 1/16 финала, но хотелось бы выступить лучше, была недовольна собой. Когда вернулась домой, то была благодарна близким за то, что они даже не стали поднимать эту тему. Понимали, как для меня болезненны поражения, тем более сейчас, когда я чувствую себя уже на другом уровне, поэтому и спрос с меня другой.

София Позднякова со старшим тренером сборной России Кристианом Бауэром

— Сложно ли вашей семье дался переезд в Москву из любимого Новосибирска?

— Всей семьей мы переехали три года назад. Конечно, тяжелее всего было маме, потому что у нас с Аней сразу появились новые друзья — на тренировках, в школе, в институте, мы освоились буквально за полгода. А у мамы все близкие, друзья остались в Барнауле и в Новосибирске. Мне было трудно совмещать филологический факультет и тренировки, привыкать к совершенно другому ритму жизни в Москве.

В течение многих лет мы видели папу очень редко, то он приезжал в Новосибирск, то мы к нему ездили. И нам приходится привыкать к тому, что раньше, во время приездов домой, папа был человек-праздник, приезжал с подарками, а сейчас у него очень серьезный пост, много ответственной работы, он устает, не всегда приходит домой в радужном настроении. Но зато мы все вместе преодолеваем любые трудности, поддерживаем друг друга.

— Ты и сейчас продолжаешь учебу в университете?

— В Российском государственном гуманитарном университете я отучилась один курс на зарубежной филологии, но потом стала тренироваться во взрослой сборной и не смогла совмещать учебу и тренировки. Сейчас учусь в Смоленской спортивной академии.

— Как старшие девочки приняли тебя в сборной, какие отношения сложились с самой опытной из них Софьей Великой?

— Я пришла в тот момент, когда все девочки после Олимпиады отдыхали, а Соня ждала второго ребенка и пропускала сезон. Мы обсуждали с другими девочками, как изменилась обстановка в команде после Олимпиады в Рио, и все говорят, что стало намного спокойнее. Перед Олимпиадой все были на эмоциях, шла борьба за место в команде, за рейтинг. А я пришла в период затишья, когда все просто трудятся.

Хорошие отношения сложились с Яной Егорян, которая на момент моего прихода была лидером команды. Потом вернулась Великая. У нее огромное трудолюбие, усердие, талант. Сейчас я по многим параметрам ей уступаю. Понятно, что на одном желании, на эмоциях, характере долго в спорте не удержаться. Мне очень хочется фехтовать с ней в одной команде на следующем чемпионате мира, на Олимпийских играх. Еще когда я только начала заниматься этим видом спорта, то мечтала о том, что когда-то смогу фехтовать с Соней, быть с ней в одной команде. Когда после Игр говорили, что после рождения ребенка она больше не вернется на дорожку, я очень расстроилась. А сейчас имею возможность тренироваться с такой талантливой и именитой спортсменкой. И постараюсь перенять у нее то, чем она сильна, чтобы стать достойным преемником.

— После победы Яны Егорян на Олимпиаде в Рио-де-Жанейро мы беседовали с ней, и она сказала, что после Игр у нее временно пропала мотивация тренироваться, выходить на дорожку, ведь все цели, которые она ставила перед собой, уже достигнуты. А у тебя после победы на чемпионате мира таких ощущений не возникало?

— С моей стороны не слишком корректно говорить о каких-то достижениях. Это моя первая победа, во взрослом фехтовании я еще не показывала серьезных результатов. Я разговаривала со своей знакомой, и она сказала, что все мои поражения, проблемы как бы выкапывали яму, которую победой на чемпионате мира удалось прикрыть. И сейчас, наверное, мне нужно опять выкапывать яму, может быть, менее глубокую, проигрывать, расстраиваться, чтобы потом перекрыть ее новыми эмоциями, новой медалью.

Возможно, в дальнейшем уже не будет ям, будут небольшие кочки, а когда-то всё это выровняется, и мне падения будут не нужны. То, что я стояла на высшей ступени на чемпионате мира, не дает мне оснований считать себя самой сильной спортсменкой в мире. Я понимаю, что Соня Великая, украинка Оля Харлан гораздо опытнее и талантливее меня. Просто сегодня сложилось так. Я понимаю, что мне нужно еще много работать, что одна золотая медаль — это не тот результат, о котором я мечтала, когда была маленькой. Мне хочется большего, и этот азарт дает мне силы много тренироваться.

— Знаю больших спортсменов, которые, пройдя в спорте через множество испытаний, не хотят такой же судьбы для своего ребенка. Они прекрасно знают, что спорт — не только пьедесталы, медали и фанфары, но и ежедневный тяжелый труд, усталость, травмы, падения, отказ от многого в жизни. Папа никогда не говорил тебе, мол, занимайся в свое удовольствие, а там как получится? Или всё же мотивировал на достижение результата?

— Нет, папа ничего подобного не говорил. Наверное, с мамой мы больше это обсуждали. В детстве у меня был пунктик: когда папа стал четырехкратным чемпионом мира, я говорила: «А я буду пятикратной!» Наверное, я максималист. Но как-то мы с мамой сели, поговорили на эту тему, и она мне объяснила, что мы с папой совершенно разные люди. У папы огромный талант, который достается одному на миллион спортсменов, и не факт, что при своем трудолюбии и характере я смогу достичь таких же результатов. Мама говорила, что у каждого человека своя судьба, свой путь, и каждый получит то, что он должен получить.

После этого разговора я стала спокойнее ко всему относиться. Я тренируюсь не только потому, что хочу выигрывать соревнования, получать звания, медали, но и потому, что мне это нравится. Мне нравится тренироваться с утра до вечера, первой приходить в зал и уходить последней, я получаю огромное удовольствие от этой работы.

Никто никогда не говорил мне, даже когда я получила очень серьезную травму колена, что нужно прекращать занятия спортом, кроме бабушки Ольги Сергеевны, папиной мамы, которая всегда повторяет нам с сестрой: «Зачем вам нужен этот спорт? Это же такой кошмар, лошадиные нагрузки! Вы же девочки, вам надо на фортепиано играть». Но больше никто не сказал: «Соня, раз такая травма, может, нужно заканчивать со спортом?» Наоборот, со стороны семьи была колоссальная поддержка, которая поспособствовала моему возвращению на дорожку. Даже когда я иду домой с тренировки или с соревнований очень уставшая, мне говорят, что, мол, отдохнешь, завтра встанешь с новыми силами и продолжишь свой путь.

— А хватает времени на какие-то другие увлечения? Или фехтование поглощает всю твою жизнь?

— Стараюсь заниматься английским и французским языками по скайпу. Английский знаю неплохо, учу его с 8 лет. А французский учила в школе, в гуманитарном университете, за год значительно подняла свой уровень, занимаясь французским по восемь часов в неделю, поэтому не хочу снижать этот уровень и продолжаю учиться. Успеваю что-то почитать, сейчас рисую картину, стараюсь иногда отвлекаться от спорта. Не могу сказать, что я сильно страдаю от того, что в выходные не удается потусоваться в компании, что мне всегда нужно соблюдать режим. Я понимаю, для чего избрала этот путь. И для меня такой образ жизни — не жертва.

Татьяна КОЛЧАНОВА
Фото Александры Валаевой