Встреча с доктором         

Владимир Преображенский:
«Из бывших спортсменов
могут получиться хорошие реабилитологи»

2017 9 titov

Горнолыжник Александр Хорошилов на трассе слалома

В трех предыдущих номерах мы познакомили читателей с руководителем Центра физической реабилитации ФГАУ «Лечебно-реабилитационный центр» Министерства здравоохранения РФ Владимиром Юрьевичем ПРЕОБРАЖЕНСКИМ. Сегодня публикуем продолжение разговора с уникальным специалистом и его ответы на вопросы читателей.

 

— Владимир Юрьевич, в советское время в Тартуском университете существовал единственный в нашей стране факультет спортивной медицины, который готовил специалистов для сборных и клубных команд. Прошло 26 лет с момента развала СССР, но ничего похожего в новой России не создано. Почему?

— А этого и не надо! Я убежден, что спортивного врача не надо готовить сызмальства. Необходимо создавать смежную область между медициной и спортом — физиотерапию (не путать с нашим пониманием физиотерапии как раздела медицины). Во всем мире идут именно по этому пути. Там не готовят врачей с полным медицинским образованием и правом выписывать рецепты. Но зато эти специалисты могут заниматься тренировкой, реабилитацией, физиотерапевтическими манипуляциями, используя разные аппараты. Специалисты, зарубежные физиотерапевты, в достаточной степени знают и спорт, и медицину, чтобы работать с командами и приносить пользу. И самые лучшие, на мой взгляд, кандидаты для этого — спортсмены, завершающие активную карьеру. Собственно, это мы и наблюдаем в других странах.

— Почему именно они?

— В среднем сегодняшние спортсмены завершают карьеру в 30—35 лет. Представьте, что кому-то из бывших чемпионов предлагают в этом возрасте пройти полный курс обучения в медицинском институте. Шесть лет института, три-четыре года ординатуры и более узкой специализации. И вот наконец самостоятельная практика в 40—45 лет. Начинающим доктором! Но как жить-то эти годы, на что? Естественно, всё это взвесив, спортсмен развернется и уйдет.

— В физиотерапевты?

— Почему бы и нет? Полный курс обучения в мире продолжается всего 4 года, после чего вы сразу начинаете работать с пациентами, чему, бесспорно, помогают знания в спорте, которые вы приобрели за время профессиональных занятий. В этой ситуации вы можете ездить со спортивными командами или трудиться в реабилитационном центре — как у меня, так и в целом ряде других центров. Можно, конечно, попытаться создать факультет вроде того, что был в Тарту, и продолжить готовить спортивных врачей, которые были в советское время. Но это тупиковый путь.

Давайте признаем: у нас не было великой спортивной медицины, у нас были великие врачи в области спортивной медицины, которые прошли большой путь клинической медицины и пришли в спортивную медицину на основе своего опыта, знаний и любви к спорту. Вот институты физкультуры в советское время работали эффективно, там можно было получить первичные знания по физиологии, биомеханике, по некоторым другим близким к медицине дисциплинам. Была система, которая встраивалась в спортивную медицину, физиологию спорта, в комплексные научные бригады, которые работали в сборных командах.

Спортивных врачей в остальном медицинском мире не готовят, есть предмет, который преподают в медицинских университетах, кафедры, где студенты узнают о передовых технологиях в совместной отрасли медицины и спорта. А вот спортивные врачи после окончания института есть только в России. О чем это говорит? Что у нас свой путь, наверное. Выдающихся докторов, которые одинаково хорошо знают не только спорт, но и терапию, травматологию, кардиологию, биохимию, физиологию, биомеханику и психологию, во всем мире немного. Как правило, они возглавляют собственные клиники и медицинские центры. Да и не нужны, если честно, тысячи врачей столь широкого профиля.

— А кто будет лечить спортсменов — профессионалов и любителей, которых в мире миллионы?

— Объясню на своем примере. Ко мне каждый день на прием приходят 10—15 человек. После первичного осмотра я ставлю им предварительный диагноз и назначаю то или иное обследование. Мои знания плюс компетенция моих коллег из других областей — и диагноз либо подтверждается, либо меняется. И если нет нужды отправлять спортсмена к узкому специалисту или к хирургам для оперативного лечения, он остается у нас на реабилитацию, которая проходит на основе стандартов, разработанных в нашем центре. И здесь уже в дело вступают мои инструкторы... нет, не люблю это слово. Они — физиотерапевты высшей квалификации, практически врачи, подбирающие варианты лечения и реабилитации и ведущие пациентов к выздоровлению. И от их квалификации и желания расти и развиваться зависит — либо к ним будет выстраиваться очередь на реабилитацию, либо спортсмены будут обходить их стороной.

— Одним словом, возвращение к старой системе подготовки спортивных врачей не требуется?

— Ни к чему хорошему это не приведет. Нужно искать новый путь, изучая полезный зарубежный опыт. Я ездил в Америку, где читал лекции по тестированию и реабилитации директорам спортивных школ, входящих в систему Ассоциации лыжного спорта США. Им было очень интересно, потому что о многих вещах, особенно связанных с цифровыми технологиями, они слышали от нас впервые. А меня интересовало, как они живут. Интересовала чисто финансовая сторона. К примеру, какую помощь оказывает государство? Оказалось — никакую. Школы существуют на взносы родителей и деньги спонсоров, если такие находятся. Так вот, каждая семья платит от 20 до 50 тысяч долларов в год! Заплатив такую сумму, родители требуют с тренера, чтобы он не водку пил, а результаты давал. И тренер тоже за это место держится, потому что получает приличную зарплату.

Наш центр живет по такому же принципу. Родители юных спортсменов выбирают вариант тестирования, соответствующий их запросам и сумме денег, которые они готовы заплатить за тестирование. Речь, конечно, не идет о десятках тысяч рублей, мы не Америка! Но после тестирования родители требуют, чтобы я им досконально рассказал, есть ли у их детей способности к выбранному виду спорта, как им помочь, что необходимо изменить в их подготовке.

— Используете ли генетические анализы, чтобы определить предрасположенность испытуемых к тому или иному виду спорта?

— Нет! Поначалу, когда я только начал знакомиться с генотипированием, мне эта тема показалась перспективной. Однако чем больше узнавал, тем меньшим становился мой энтузиазм. Во-первых, чтобы по-настоящему продвинуться в этом направлении, нам надо собрать гигантскую базу данных и понять, по каким признакам следует оценивать перспективы детей в спорте. Сегодня такой базы у нас нет. В основном какие-то признаки мы связываем с гормонами, выработка которых контролируется различными генами. Мы знаем, что такой-то гормон влияет на определенное качество, и считаем, что с его помощью можно добиться успеха в каком-то виде спорта. В основном выводы делаются лишь на уровне предположений. Во-вторых, разделение детей на способных или неспособных к спорту по двум или даже четырем качествам, на мой взгляд, попахивает чем-то нездоровым.

— Почему?

— В том-то и дело, что на возможности детей стать чемпионами влияют не только гены, но и ряд других факторов. Таких, как мотивация, интеллект, психология, физические кондиции, соотношение быстрых и медленных волокон в мышцах... И что сыграет решающую роль в становлении спортсмена, никто не знает. Взять хотя бы мои любимые горные лыжи. Нынешнего лидера сборной России Александра Хорошилова долго не замечали. И если бы он не согласился в свое время проехать скоростные спуски на Кубке мира, когда этого не хотели другие ребята из сборной, он бы так и остался в нашей деревне Деденёво, а мир недосчитался бы одного высококлассного слаломиста. Или если бы, как в 80-е годы, тренеры бы без сожаления расставались с 15—18-летними мальчишками, которых считали неперспективными. Но Саша удержался и расцвел как спортсмен мирового класса к 30 годам.

За счет чего? Ведь поначалу он был одним из самых нестабильных горнолыжников. Первую попытку выиграет, а во второй — на голову встанет. Кто бы мог подумать тогда, что к сегодняшнему дню он будет одним из самых стабильных слаломистов не только в стране, но и в мире! И где тут генетика? Для меня гораздо интереснее протестировать спортсмена и, не видя его, но зная, каким видом спорта он занимается, составить для себя его визуальный образ со всеми достоинствами и недостатками. А потом находить подтверждения своим выводам при личной встрече со спортсменом или с его родителями. Вот это мне гораздо интереснее — составлять портрет спортсмена по анализу суммы качеств, а не пытаться выяснить, есть ли у него, допустим, ген спортивного долголетия.

— К слову, о долголетии. Во второй половине прошлого века одним из самых авторитетных экспертов в СССР был академик Н.М. Амосов, который всем рекомендовал для сохранения работоспособности в зрелом возрасте выполнять минимум тысячу движений в день. Насколько это актуально сегодня?

— Движения надо совершать регулярно. Мне лично нравится после работы заниматься на беговой дорожке. Дистанция — от 7 до 10 километров за тренировку. Заниматься желательно пять раз в неделю по формуле: три дня тренировок плюс день отдыха. Я знаю: если не буду этого делать, начнут накапливаться проблемы. Вырастет вес, появятся раздражительность, злость на свой внешний вид. Стараюсь до этого себя не доводить и делать не менее 10 тысяч шагов в день. Это необходимый минимум. Однако универсального рецепта не существует, поэтому выбирать занятия нужно посильные и по душе.

Главные правила: вы не должны прибавлять в весе, у вас должно быть нормальное артериальное давление, за этим надо обязательно следить. У вас не должно быть болей в суставах и в спине. Если они появляются, это говорит о том, что нагрузка подобрана неправильно.

— За свою врачебную карьеру вы выработали какие-то основные правила реабилитации?

— Первое: реабилитация эффективна в том случае, когда человек не уползает от меня на четвереньках. Второе: боль нужно минимизировать. Третье: реабилитация должна давать эффект в виде прироста силы, выносливости, улучшения координации. Четвертое: при реабилитации нужно добиться позитивного психологического эффекта. Спортсмену должно стать приятно жить. И самое главное правило: не навреди! Не иди на поводу у пациента, который порой торопит врача, пытаясь ускорить процесс восстановления, а в итоге добивается негативного эффекта. И вместо двух месяцев на реабилитацию приходится тратить четыре месяца и больше. Так что каждый раз приходится искать золотую середину. Но понимание приходит с опытом.

— Что можете сказать о рекламируемых ныне приборах электромиостимуляции? Можно ли с их помощью натренировать мышцы, не прикладывая особых усилий, чуть ли не во сне?

— Кубики пресса на животе не появятся, это факт. Миостимуляцию нужно применять людям с мозгами, причем в сочетании с другими видами деятельности. Например, использовать в паузах между упражнениями. И пока мышцы, которые были заняты в скоростно-силовой работе, отдыхают, их антагонисты работают. Это дает определенный эффект. Кроме того, миостимуляция полезна после тренировки — как лимфодренажный механизм.

— Если не возражаете, перейдем к вопросам читателей. Вот что нам пишет Николай из Таганрога: «Моя проблема — невралгические боли в левой ноге, по задней поверхности бедра и по сухожилию левого коленного сустава. Уже более года я терплю эти боли. Иногда бывают обострения. Последнее длилось два месяца — февраль, март. Пошел к врачу в Центре лазерной медицины. А он говорит — это грыжа позвонков в поясничном отделе. Сделал компьютерную томографию. Я доверяю этой клинике, потому как они уже облегчали мне боли. Была затрудненность в дыхании. Что-то заложило в пазухах носа. Тогда мне помогло. Но почему-то при прохождении физиопроцедур в официальном медучреждении, в том числе и лазерного прибора, мне они нисколько не помогли. И массаж не помог. Ситуативно легче было. Но потом опять болело. Препаратами, которые в лазерном центре назначили, лечусь. Постепенно стихает боль. Но она ноющая, и дискомфорт остается. Поэтому хочу обратиться к вам за помощью».

— К сожалению, без МРТ и детального обследования невозможна диагностика, так как боли могут быть следствием совершенно различных заболеваний, и в таком случае можно пропустить целый ряд серьезных заболеваний. Я посоветую обследоваться у специалиста, начать с невролога, предварительно сделва МРТ и получив не только заключение, но и диск с самими изображениями.

— Из Ногинска спрашивают, есть ли в арсенале вашего центра «космическая» беговая дорожка? Насколько это большое подспорье в восстановлении травмированных суставов?

— Данная дорожка называется антигравитационной. Она используется для того, чтобы на ранней стадии после травм или операций можно было использовать ходьбу и бег, минимизировав нагрузку на суставы ног. Иными словами, во время ходьбы при вашем весе в 20 процентов от существующего работают те же мышцы, и можно восстанавливать правильный стереотип движения. Осевая нагрузка на сустав существенно ниже. У нас такая дорожка есть, и мы активно используем ее в реабилитации.

— Вот еще одно письмо: «Владимир Юрьевич, здравствуйте! Моему сыну Алексею 32 года. Несколько лет назад он получил травму — разрыв мениска в левом колене. Ходили тогда по многим врачам, однозначного ответа нам не дали: кто советовал сделать операцию, кто говорил — не надо. Сын активно занимается велоспортом. На него очень повлиял Владимир Кочетков, консультант «ФиС», который на велосипеде в одиночку объездил много стран. Сын тоже на его примере в одиночку стал путешествовать на велосипеде. Ездил из Москвы до Гродно через Беловежскую пущу, из Петрозаводска — до Твери. Я пишу вам подробно, чтобы показать, что такие большие расстояния он уже делал с травмой. Она его не беспокоила до этого года. Сейчас стало хуже, болит. Опять сын пошел по врачам. И опять нет однозначного ответа. Доктор, я вас прошу, умоляю, пожалуйста, можно прийти к вам на консультацию? Или, может, посоветуете доктора из вашей клиники? Материнское сердце мне подсказывает, вам можно довериться. С низким поклоном, Евсеева Татьяна Викторовна».

— Поврежденный мениск и боли в коленном суставе — это могут быть абсолютно не связанные друг с другом вещи. Дело в том, что в современном мире с высокими технологиями гипертрофированно относятся к результатам МРТ, повреждение мениска находят в 80 процентах случаев, а болевой синдром обусловлен совершенно другими причинами. Поэтому для установки точного диагноза необходим осмотр пациента. Вы можете записаться ко мне на консультацию по телефону 8-495-490-59-00 через регистратуру. Я постараюсь помочь Алексею.

— А вот что пишут из Челябинска: «Прошу опубликовать лечебные упражнения при артрозе тазобедренного сустава и хроническом ахиллобурсите. Вопрос к врачу: возможно ли восстановление функций при этих хронических заболеваниях? И есть ли поддерживающая терапия? Анна Гурьевна Ефанова, 55 лет».

— Опубликовать упражнения при артрозе тазобедренного сустава и ахиллобурсите нельзя, потому что в каждом случае те или иные упражнения могут как помочь, так и навредить. Я убежден, что назначение комплексов упражнений — дело индивидуальное. Оно должно проводиться после осмотра врача и в течение нескольких занятий. Комплекс должен корректироваться в зависимости от индивидуальной переносимости нагрузок и характера заболевания, его стадии и фазы. По поводу восстановления функций могу сказать, что это очень общий вопрос. Какого заболевания, каких функций? Если мы говорим об артрозе, то пока хрящ восстановить упражнениями не удалось, но действенным методом поддержания сустава являются упражнения, но правильно подобранные, и при выраженном воспалении — неспецифические противовоспалительные препараты. Эффективность других методов не доказана или вообще врачами отрицается.

Записал Борис ТИТОВ