Олимпийские виды
Этери Тутберидзе: «Пока не вижу никого,
кто работал бы так, как Медведева»
Три года назад 15-летняя фигуристка Юлия Липницкая, ученица московского тренера Этери Тутберидзе, стала главным открытием зимней Олимпиады-2014 в Сочи. А сегодня всё внимание приковано уже к другой воспитаннице Этери Георгиевны — Евгении Медведевой. В свои 17 лет Женя сумела два года подряд завоевывать титул победительницы финала Гран-при, чемпионки Европы и мира, стать непобедимой в последних десяти (!) турнирах и установить все мировые рекорды в женском одиночном катании — в короткой и произвольной программах, а также по сумме баллов. В преддверии олимпийского сезона журнал «Физкультура и спорт» попросил Этери Тутберидзе рассказать о своей работе не только с двукратной чемпионкой мира, а также с другими учениками, включая дочь Диану.
— Этери Георгиевна, достижения Жени, особенно ее выступление на последнем чемпионате мира, не могут не восхищать. А какие у вас остались впечатления от предолимпийского сезона?
— Всё как обычно. Работать дальше.
— Мужской турнир на чемпионате мира, ошеломивший таким количеством четверных прыжков, вас не оставил равнодушной?
— Не могу сказать, что эмоции были: «Вау!» Поскольку те мальчики, которые произвели впечатление, они же не вдруг запрыгали. Они весь сезон четверные и прыгали. Жаль, что наши фигуристы почему-то не попали в эту эволюцию.
— На ваш взгляд, почему не попали наши?
— Потому что те фигуристы, которые исполняли четверные, наверное, всё-таки уже мальчики нового поколения, с правильно выстроенным мышлением. Мышление должно поменяться. Радоваться сегодня тройному акселю или одному четверному — уже смешно. Даже грустно…
— А чье катание из числа сегодняшних лидеров вам больше всего импонирует? Ханю, Уно, Боян, Чен?
— Они все разные. Лучше всех конкретно на этом старте оказался Ханю. Он произвел неизгладимое впечатление своим катанием: как будто гвоздь забивал и забивал, пока не вбил до конца его шляпку.
— В конце сезона прыжками в четыре оборота удивили уже ваши юные ученицы — Александра Трусова и Анна Щербакова. Значит ли это, что в наступающем сезоне можно ждать исполнения четверных в женском одиночном катании?
— У юниорок — да, возможно. У взрослых — нет. Потому что там девочки… не могу сказать, что предыдущего поколения. Но считаю, что такие элементы безопасно разучивать, как ни странно звучит, в подростковом, нет, доподростковом возрасте, я бы даже так сказала. То есть физически-то можно прыгнуть. Но существует безумный риск травмироваться. При любом изучении нового элемента всегда есть риск травмироваться, потому что твой организм физически, мышечно еще не понимает, как это делать. И даже если мы берем наших юниорок, он всё равно существует. При любой серьезной травме спортсмен пропускает два-три месяца. Но у юниорок есть время — восстановиться и пойти продолжить. А вот у девочек, которые будут бороться за Олимпиаду, этого времени уже нет. Для них это будет означать, что ты зазря, наверное, пробежал всю дистанцию.
— А вы любого можете научить делать четверные прыжки?
— Нет, конечно. Должны быть определенные данные. Физические данные, психология, ментальность, мышление… Вот те две девочки, которые прыгают, они разные. У них разная техника, да и физически они разные.
Дай Бог, чтобы они прыгали и дальше. Сейчас они исполняют сложные элементы, но они ведь не первые. На протяжении всего сезона юниорка, которая боролась с Загитовой (Алина Загитова — ученица Этери Тутберидзе, победительница финала Гран-при среди юниоров и юниорского чемпионата мира-2017. — Ред.), прыгала тройной аксель. Ну и неудачно.
— Саша и Анна давно у вас тренируются?
— Щербакову я взяла маленькой, но не с самого начала, раньше она каталась у Оксаны Булычевой. Я взяла ее, когда она прыгала двойные. А Трусова тренируется у нас чуть больше года. Она пришла от Волкова.
— Говорят, что детский тренер и тренер взрослого спортсмена — это две разные профессии.
— Не люблю, когда делят — детского уровня, взрослого уровня. Когда читаю подобные вещи на форумах, у меня аж всё кипит внутри.
— А вы читаете форумы? Для вас важно, что там пишут?
— Читаю иногда комментарии к статьям. Например, Женя дала интервью. Или Татьяна Анатольевна (Тарасова. — Ред.) о Жене дала интервью… По заголовкам смотрю. Если интересно, почитаю. Но редко.
— Так сложилось, что последние два сезона вы с Женей двигаете женское одиночное катание вперед фактически «в одиночку». Возвышаетесь, по меткому выражению коллег, словно корабельная сосна среди кустарника. Насколько вам обеим интересно соревноваться, по сути, с самими собой?
— Любой спортсмен соревнуется сам с собой. Он не выходит и не показывает чужой контент, чужой набор элементов. Он показывает свой, который он тренировал, над которым работал. И теперь его задача показать свои программы, свой контент и свои какие-то артистические возможности. Он в любом случае соревнуется сам с собой. Не так, чтобы: «А-а-а, вот этот сделал каскад, и я сейчас…» Он свое делает.
— Соглашусь. Но острое соперничество — всегда дополнительный стимул, оно внутренне заводит, подстегивает придумывать что-то новое.
— А как, по-вашему, Женя должна выйти и показать хорошее катание? Очень хорошее катание? Ведь нет такого, что остальные девочки прыгают три тройных, а одна Женя показывает полный набор. Там нереальный уровень.
— И вместе с тем самые разные специалисты в один голос говорят, что Женя сейчас «над всеми».
— Не согласна. Последний сезон многие девочки катались чисто. Слова о том, что Женя ТАМ, а остальные вообще нигде, не соответствуют действительности. Женя работает. Сколько она работает, чтобы свой уровень удерживать? Пока я не вижу ни одного человека, чтобы столько работал.
— При такой стабильности, которую демонстрирует ваша ученица, вы, Этери Георгиевна, волнуетесь перед соревнованиями?
— Я нормальный живой человек. Я больше всех волнуюсь.
— Как-то боретесь с этим состоянием?
— А почему я должна с этим бороться?
— Многие тренеры не хотят, чтобы ученик чувствовал их состояние, беспокоятся, что это может негативно сказаться на их выступлении.
— Если спортсмен готов, он сделает то, что он умеет. Конечно, какие-то… казусы, я вот так это произнесу, бывает, происходят. Но на то соревнования и существуют. По почте никто медаль не высылает.
— Поэтому, в отличие от многих тренеров, бурно ликующих в зоне «слез и поцелуев», вы, как правило, остаетесь невозмутимой даже после фантастических выступлений Жени?
— Так она же вышла и выполнила свою работу. Просто сделала то, что мы изо дня в день делаем. Иногда и по нескольку раз в день она прокатывает произвольную программу, чтобы потом так же исполнить ее на старте. Отчего у меня должны быть безумные эмоции? Вот мне сказали: «Ты радуешься за Мориса (Квителашвили. — Ред.) больше, чем за Женю». Когда Морис не показывает то, что должен, на тренировках, а выходит и собирает это на соревнованиях, вот здесь — да, безумные эмоции. Это удивляет, это какая-то неожиданная радость. А когда делает свое с какими-то там нюансами: где-то чуть лучше, где-то чуть хуже…
Евгения Медведева
— Ваша команда — это ведь еще и Сергей Дудаков, и Даниил Глейхенгауз. Как вы распределяете между собой обязанности?
— Нет такого: один учит прыжкам, другой — вращениям, а третий — чехлы держит… Мы так друг с другом шутим, потому что я всё время говорю: «Пойду, чехлы подержу». Я же только это умею…
Мы ничего не распределяем. Мы просто выходим и работаем. Да, конечно, Сергей Викторович Дудаков не ставит программы и в хореографию не вмешивается. Он может высказать свое мнение — нравится или не нравится. Идет спортсмену или не идет. Это единственное, что у нас не происходит. И я не работаю с удочкой (переносная лонжа — тренажер для разучивания прыжков. — Ред.), это делает Сергей Викторович, а если я эту удочку подниму, я умру (Улыбается). Вот такое распределение есть, да.
— Во время тренировок у вас возможен диалог со спортсменами? Или вы следуете принципу: тренер всегда прав!
— По-разному. Бывает мирный диалог. А бывает, мне нужно, чтобы меня просто выслушали и сделали то, о чем я говорю. А вот потом мы можем пообщаться.
— А бывает, что ученики задают вопросы, ставящие вас в тупик?
— Нет. Я считаю, что спортсменов нельзя подвести под черту современной молодежи, потому что они — другие. Они не те дети, которые ходят в школу и удивляют кого-то своим мышлением и поступками. Это — спортсмены. Они живут спортом вместе со мной. Они живут музыкой. Они живут элементами. Это совершенно другие люди.
— Немного неожиданный вопрос: почему вы разрешаете родителям присутствовать на своих занятиях?
— По крайней мере, они сами видят отношение детей к тренировкам. Это самое главное.
— Разве в вашей группе могут быть дети, которые тренируются спустя рукава?
— Дети в своем развитии переживают разные периоды, разные ситуации… И да, иногда они теряют мотивацию, потому что видят: как ни катайся, их всё равно обыгрывают. Бывает, что дальше вопрос уже родителям: какие задачи ставятся перед ребенком? Спорт — это такой маленький отрезок времени относительно всей оставшейся жизни… Не обязательно всем нужно быть фигуристами.
— Доводилось слышать, что вы достаточно жесткий тренер.
— А что это значит? Я жесткий тренер от того, что дала спортсмену задание и хочу, чтобы он это задание выполнил? У меня из десяти человек выполняют задание только четверо. Я что, шестерых выгнала? Нет.
— Жесткость часто путают с требовательностью...
— Любой родитель, который любит своего ребенка, наверное, будет требовать, чтобы ребенок хорошо учился, выполнял домашнее задание. Значит, он — жесткий родитель? Или это просто родитель, который занимается своим ребенком? А если ничего не говорить, не требовать, а ребенок при этом не будет выполнять задание, не будет ходить в школу, то этот родитель — мягкий? Нет. Это ленивый родитель, который не хочет выполнять функции воспитателя, перекладывает их на школу. Так и здесь. Я просто выполняю свои функции — неленивого тренера. Поскольку заставить спортсмена, убедить его — это и есть работа.
Да, заставить ребенка хорошо учиться тяжело. Тяжело каждый день проверять домашнее задание, потому что ты пришел с работы, устал, а ребенок еще будет упираться, еще попробует с тобой поскандалить. И если ты проявил слабость, твой любимый ребенок пойдет завтра в школу с невыученными уроками. И так далее, и так далее.
Сегодня не сделал, завтра не сделал… Только завтра заставить будет еще тяжелее, чем сегодня. Поэтому в чем жесткость-то? В том, что я хочу, чтобы спортсмены выполняли задание?! Да они только так и придут к результату. Послушайте интервью моих спортсменов: у меня 90 процентов тренировки построено на шутках, а не на жесткости. Ни один мой бывший или настоящий спортсмен не назвал меня жестким тренером.
Оксана ТОНКАЧЕЕВА
Окончание следует