Олимпийские виды

Плющенко или Гачинский?

Удивительная у нас в мужском одиночном фигурном катании образовалась парочка соперников. Думаю, что никто такого противостояния не ожидал. Все-таки 11-летняя разница в возрасте. Маленький Артурчик Гачинский тихо катался себе под боком у звездного Евгения Плющенко, восхищался старшим товарищем, и вдруг как-то неожиданно вырос, окреп и стал основным его конкурентом. Интрига в том, что тренер у них один: профессор Мишин. А ведь понятие «тренер» в русском варианте означает нечто бульшее, чем просто торгово-рыночные отношения с учениками, когда тренеру заплатили, он чему-то научил и свободен. У нас-то все иначе. Русский тренер — это родственник, практически усыновляющий и удочеряющий своих подопечных.
Конкуренция в этой же команде возникала в свое время у Плющенко с Ягудиным. Но та ситуация была прогнозируемой. Соперники были практически ровесниками. Ягудин всего на два года старше. И он, как мы помним, в результате не выдержал, почувствовал, что ставку делают не на него, закапризничал, приревновал и ушел. У Ягудина вообще был сложный бунтарский характер. Тренеры таких не любят. Но Плющенко и Гачинский, спортсмены крайне дисциплинированные, преданные учителю.
Для фигурного катания это вообще очень сложная морально-нравственная ситуация: спарринг-партнерство. Если в плавании, например, такого партнера ищут, чтобы тренироваться рядом и прогрессировать на основе ежедневного соперничества, то в фигурном катании — подобные соперники раздражают и мешают нормальной работе. Это не линейный вид спорта. В нем много нюансов. «Музыку лучшую выбрали, танец поставили более красивый», — так думают спортсмены внутри одной группы про конкурентов. И начинаются сложности в общении, немотивированные обиды…
Итак, Плющенко и Гачинский вместе тренируются на одном льду у одного тренера. И оба наведены на единую цель. Плющенко уже ветеран. 29 лет — это время выхода из большого спорта на пенсию. К тому же имеют место быть травмы, несовместимые с нормальным тренировочным процессом.
Нынешний уровень развития фигурного катания предполагает немыслимые нагрузки. Чтобы разучить один четверной прыжок, нужно совершить тысячи падений. Но даже удачный выезд из прыжка ударяет по суставу опорной ноги в момент приземления. Фигурист сейчас — это почти гладиатор. Ледовые победы достаются дорогой ценой: истертые суставы, порванные мениски…
То, что Плющенко победил на нынешнем чемпионате Европы — это, безусловно, подвиг. Мы все видели его напряженное и покрасневшее во время проката произвольной программы лицо. Было очевидно, что человек находится на грани возможностей. А дотянет ли он в таком режиме до Олимпиады?
Я пишу то, что думаю, что меня волнует, на что мне хочется обратить всеобщее внимание. Да, я боюсь за Женю Плющенко. Хотя и понимаю, что следующий его подвиг неотвратим. Потому что он заточен под подвиги. Святые Отцы говорили: «Посеешь поступок — пожнешь привычку. Посеешь привычку — пожнешь судьбу». Женя сеет подвиги. И это уже вошло в привычку. Что же он в итоге будет пожинать?
Итак, Плющенко вернулся в спорт. Но и Гачинский уже подрос. Оба дети профессора Мишина. Причем любимые дети. Кто победит — неизвестно… Хочется, чтобы олимпийское золото досталось обоим. Но в любом случае победит профессор.
Я не могу влезть к нему в голову, чтобы понять, о чем он думает. Я могу только предполагать и домысливать. Чувствую, что сейчас ему психологически нелегко: любить двоих соперников, чтобы каждый не ощутил себя обделенным, не заволновался без повода, не приревновал, не сделал резких движений. Профессор по образованию инженер, а не психолог.
Не так давно миру был представлен новый продукт инженерной профессорской мысли, агрегат для разучивания прыжков: центрифуга. Спортсмены сразу обозвали ее «крутилкой». Это такая платформочка 2,5—3 метров в диаметре, на которую спортсмен встает, и тренер его начинает раскручивать. Сначала медленно, потом быстрее, и в какой-то момент спортсмен соскакивает с платформы, имитируя выезд из прыжка. Само по себе верчение вокруг своей оси людям ведь не свойственно, поэтому такая центрифуга вполне может приучать человека к вращению.
Мишин все время придумывает какие-то механические приспособления для усовершенствования техники фигурного катания. Коллеги над его разработками посмеиваются. Кроме самого Мишина никто этими приспособлениями не пользуется, все осваивают прыжки по старинке, через падения на пятую точку. Но профессор неутомим. Освоение прыжков в 4 оборота уже стало нормативом для фигуриста-одиночника.
Интересно, а возможно ли в подобные аппараты внедрить какое-то заземление психологического напряжения наших тонких, нервных и ранимых фигуристов?

Елена СКОРОХОДОВА