Ее особая примета - улыбка
Строки из досье
Волейболистка Светлана Крючкова родилась 21 февраля 1985 г. в Липецке.
Игровое амплуа — либеро; чемпионка мира 2006 и 2010 гг.; чемпионка России 2008 и 2010 гг.; обладательница Кубка России 2007 г. С 2002 по 2007 г. выступала за липецкую команду «Стинол» (ныне «Индезит»), с 2007 по 2010 г. — за команду «Заречье-Одинцово» Московской области. С 2010 г. — игрок московского «Динамо».
Светлана Крючкова говорит, что если бы не волейбол, то она вряд ли появилась бы на свет.
— Мои родители, — рассказывает Светлана, — познакомились на площадке: папа был тренером, а мама играла в его команде.
— А с каких лет вы занялись волейболом?
— С четырех. Моя старшая сестра тоже играла, но затем бросила: подвело здоровье.
— Ваш отец говорит, что в детстве вы отличались редким упрямством. Наверное, потому, что вам хотелось что-то кому-то доказать?
— Да нет. Это черта моего характера. Я никому ничего не хотела доказывать, но вот переубедить меня, если я приняла решение, было невозможно. Как я сказала, так и будет.
— И так продолжается до сих пор?
— Конечно.
У Светланы Крючковой вовсе не волейбольный рост — всего 170 сантиметров, и потому можно предположить, что в начале спортивной карьеры это было ее больным местом. Но как об этом спросить?
— С этим я уже примирилась, — сказала она, когда я задал ей такой вопрос. — Что уж тут поделаешь…
Впрочем, ей и не надо было ничего делать. На выручку Светлане Крючковой в нужный момент пришла судьба вместе с Всемирной федерацией волейбола (FIVB). В 1998 году в волейбольных командах, согласно решению FIVB, появилось новое амплуа — либеро, в котором могли отличиться игроки невысокого роста, способные, играя в защите, доставать мячи, летящие низко над полом.
— Ну а в суперлигу я попала благодаря случайности, которую не могу назвать счастливой, хотя она мне и подыграла, — вспоминает Светлана. — Тогда у либеро первой липецкой команды полетело колено; эта волейболистка потом очень долго восстанавливалась, и меня, в конце концов, взяли на ее место.
— А каковы функции либеро? Алексей Вербов, лучший российский игрок этого амплуа, говорит, что либеро — это своего рода вратарь в волейболе…
— У либеро, действительно, есть что-то общее с футбольным вратарем. Правда, «ворота» у нас гораздо больше, да и удары похитрее: ногой ведь вряд ли можно закрутить мяч так же, как рукой…
«Помогая высокорослым игрокам своей команды, — говорит далее Вербов, — либеро делает всё возможное для того, чтобы мяч максимально долго был в игре, а это, естественно, нравится зрителям». Но чтобы мяч «максимально долго был в игре», либеро должен обладать невероятной интуицией, раз за разом предугадывая развитие игровой ситуации и направление полета мяча.
Светлана Крючкова редко ошибается. И потому кажется, будто она заранее знает, что в следующий момент предпримут соперницы. Но если это так, то, может быть, поле действия ее интуиции распространяется и за пределы волейбольной площадки?
— Скажите, — спросил я ее, — а доверяетесь ли вы своей интуиции и в обычной жизни?
— Нет. Я очень доверчивый человек, — говорит Светлана, — и далеко не всегда могу отличить ложь от правды. А вот в волейболе моя интуиция срабатывает не только на площадке. Перед игрой я почти всегда угадываю, выиграем мы или проиграем. Есть у меня такое чувство. Но я об этом никому не говорю, чтобы не сглазить…
— Выходит, вы волейбольная ясновидящая?
— Не знаю, не знаю, — рассмеялась она.
— Судя по вашим словам, в обычной жизни вы не способны пойти на хитрость. А на волейбольной площадке?
— Перед игрой тренер обычно подсказывает мне: сделай, мол, так-то и так-то. На чемпионате мира, например, наш тренер Владимир Иванович Кузюткин сказал мне: «Отойди назад, покажи «связке» (то есть связующей из команды-соперника), что ты не готова принять мяч, который она скинет. А когда она отвернется и уже не будет тебя видеть, выйди вперед, и она направит мяч тебе в руки». И на чемпионате мира это у меня пару раз получилось…
У Владимира Ивановича много таких приемов. Он очень близко стоит к площадке и постоянно нам подсказывает.
— А можете рассказать еще о какой-нибудь тактической хитрости?
— Нет, не буду больше раскрывать наши секреты. Мне ведь еще долго играть.
— Но порой вы без всяких подсказок меняете свою позицию на площадке…
— Иногда нужно сыграть на приеме вместо какой-либо из моих партнерш. Я договариваюсь с ней, что во время подачи она отойдет, а я встану на ее место. Но это делается только тогда, когда мы абсолютно уверены, что подавать будут в нее.
— Вы должны это почувствовать?
— Дело даже не в этом… Когда подающая разворачивается, чтобы выполнить подачу, она отыскивает взглядом кого-нибудь из наших игроков, а это значит, что именно в эту волейболистку она и метит. Вот тогда-то, если моя партнерша не уверена в себе, я и говорю ей: давай, мол, сыграю за тебя.
Раньше нашу сборную тренировал итальянский специалист Джанни Капрара. Он очень жестко требовал, чтобы мы на тренировках абсолютно точно выполняли все его указания. Не дай Бог, если допустишь ошибку. Капрара мог остановить тренировку, накричать — словом, позволить себе всё, что угодно. А вот Владимир Иванович — совсем другой человек. Если, например, я ошиблась, он не делает из-за этого трагедии. Скажет только: «Ничего-ничего, следующий мяч сыграешь, как надо. Сделай только то-то и то-то!». Он очень спокойно всё объясняет, я бы сказала по–домашнему. И это определяет атмосферу на наших занятиях.
— А в чем вы сами себя упрекаете?
— Бывают моменты, когда я замыкаюсь на площадке. Сейчас научилась с этим бороться, а когда была помоложе, то очень долго не могла выйти из такого состояния. Порой проходили две партии, прежде чем я снова начинала общаться с игроками. Сейчас я гораздо быстрее прихожу в норму. Разыграно два очка — и я снова с командой.
— Объясняя свои удачи, спортсмены часто говорят: «Мы поймали кураж». А что это значит для вас?
— Вдруг возникает ощущение, что между нами — между всеми шестью игроками, находящимися на площадке, — есть некая связь; по этой замкнутой цепи тебе передаются и энергия, и уверенность, и ты чувствуешь, что человек, стоящий справа или слева от тебя, не может ошибиться…
— Во время игры вам наверняка помогают ваши партнерши, подсказывая, попадет ли мяч в площадку или нет.
— Даже если они кричат мне: «Аут!», а мяч летит в поле, я не могу их не слушать и не делать так, как они говорят, потому что мы проводим вместе 24 часа в сутки и я им безгранично верю. Я не обижаюсь на них. Расстраиваюсь только из-за того, что мы проиграли очко.
— Со стороны может показаться, что вам не знакомо чувство страха…
— Оно возникает перед каждой игрой. Нельзя ведь сказать себе: «Я ничего не боюсь и не буду бояться». Я считаю предстартовое волнение абсолютно естественным, потому что неизвестность пугает всех. Когда же игра начинается, то все становится более-менее понятным и страх уходит. И этого даже не замечаешь… А вот если перед игрой ты ничуть не волнуешься, если тебе все равно, то это совсем плохо.
— Судя по вашей карьере, вы всегда шли от успеха к успеху. Но так ли это на самом деле? Неужели волейбол всегда дарил вам одни лишь радостные эмоции?
— Нет, конечно. Когда я играла в Липецке во второй команде, то однажды пришла к отцу и сказала: «Папа, я больше не могу. У меня всё хрустит, всё болит… Мне всего 19 лет, а ощущение такое, будто я разваливаюсь. К тому же и денег нам практически не платят. Так, может быть, пора мне закончить с волейболом?» Но папа сказал мне: «Терпи. Всё будет хорошо, вот увидишь». И я его послушалась…
Либеро нередко приходится совершать стремительные броски, чтобы в падении достать обеими руками мяч, рискуя получить при этом травму колена или голеностопа. Поэтому нет ничего удивительного, что игрок этого амплуа может иногда пожаловаться, что у него «всё хрустит, всё болит…».
— Я читал, что, когда вы однажды встречались со сборной Китая, против вас играла какая-то невероятно мощная спортсменка…
— Да, Чжан, первый номер.
— И она с такой силой вколачивала мячи, что у вас после той игры почернели руки…
— Это нормально. Я ведь либеро. Значит, должна принимать мяч, с какой бы силой он ни летел.
— А когда вы испытали самую большую моральную боль?
— Когда семь лет назад моего отца положили в больницу на очень сложную операцию. Врачи сказали, что шанс выжить у него 50 на 50: либо его сердце выдержит, либо нет…
Готовясь к встрече со Светланой, я отыскал в Интернете интервью ее отца, тренера липецкой ДЮСШ «Юность» Валентина Павловича Крючкова. В нем он рассказывает, как «при всех расплакался», вспомнив о том, как трудно ему было работать раньше, когда не было денег даже на то, чтобы провести соревнования…
— Ваш отец, видимо, очень мягкий человек? — спросил я Светлану.
— Раньше он таким не был, — ответила она, — но сейчас, в свои семьдесят семь лет, стал немного сентиментальным.
Но вот еще одна цитата из того интервью, из которого ясно, что сегодня всё осталось таким же, каким было в прежние времена: «Я заслуженный тренер России (получил это звание за воспитание чемпионки мира Светланы Крючковой), а зарплата у меня на уровне уборщицы. У уборщицы ставка 4 300 рублей, а у меня — 4 900. Я взял две ставки…
Четыре года назад, став чемпионкой мира, моя дочь решила отблагодарить родную школу и за счет личных средств купила комплекты формы для юношеской и девичьей команд. Вот в этой форме мы до сих пор и играем — застиранной и заштопанной».
— Вы, видимо, часто испытываете желание помочь кому-то?
— Да, и это, по-моему, вполне естественно. Если я живу хорошо, то почему бы мне не помочь тем, кто рядом со мной?
…Она часто вспоминает свой родной Липецк, лучший, как она говорит, город на Земле.
— В нем много зелени и повсюду чувствуется запах лип (поэтому городу и дали название Липецк). Там живут очень добрые люди; когда я была маленькой, все вокруг постоянно подсовывали мне конфетки, поэтому у меня были огромные круглые щеки…
Не могу объяснить, почему меня так тянет туда. Просто это моя родина, там живут мои родители, мои друзья, и мне там хорошо...
— Вы тезка знаменитой актрисы Светланы Крючковой. Хотели бы пригласить ее в гости?
— Моя мама наверняка была бы в восторге от встречи с ней.
— А вы?
— Даже не знаю...
— Мгновения восторга, конечно же, крайне редки, гораздо чаще нами овладевают совсем другие чувства. Скажите, а что вызывает в вас отвращение или гнев?
— Хамство и глупость. Бывает ведь, что ты еще только начинаешь знакомиться с человеком, а он тут же начинает нагло, по-хамски себя вести.
— На предплечье вашей правой руке вытатуирован леопард. Почему вы выбрали именно это изображение?
— Потому что леопард — это грация и сила, ловкость и стремительность, а мне очень хочется — в той степени, в какой это возможно, обрести эти качества.
— И ваш леопард вам в этом помогает?
— Думаю, да...
Реакция леопарда мгновенна, а нападения молниеносны, и потому его изображение на руке Светланы — это, как мне кажется, еще и предупреждение о том, что с ней нельзя «по-хамски себя вести».
— В Японии вы без замены отыграли все одиннадцать матчей чемпионата мира, но все же, наверное, успели хотя бы чуть-чуть познакомиться с этой страной?
— Успела, конечно.
— И что же показалось вам особенно необычным?
— Невероятная японская вежливость. В Японии все тебе улыбаются, причем так искренне, что невозможно не улыбнуться в ответ. Теперь я тоже всем улыбаюсь, и это уже стало моей привычкой.
Андрей Баташев