Где тебя носило?

Наш постоянный автор Владимир Кочетков недавно вернулся из велопутешествия по Южной Америке. Маршрут протянулся от Тихого до Атлантического океана — с северо-запада на юго-восток, от Лимы, столицы Перу, до Буэнос-Айреса, столицы Аргентины. Путь проходил по горной Боливии, Андам, плато Альтиплано — второму по величине после Тибета. Анды, высокогорное озеро Титикака, самый древний город земли Тиауанако, Ла-Пас — самая высокогорная столица, древний город инков Мачу-Пикчу…
В этом году впервые путешествие было организовано Русским географическим обществом.
Горы и равнины, древние индейские города, уникальные природные места материка и работа организма в условиях высокогорья — главные темы очерка Кочеткова об этом путешествии. Предлагаемый читателям рассказ «Да русский я!» — небольшой анонс будущего очерка. 

«Этот парень не гринго!»

Сначала подумал, что пропустил указатель или нужный мне поворот. Как назло подсказать было некому, не было ни машин, ни людей — как сквозь землю провалились. Я топтался на месте, с беспокойством смотрел на свою удлиняющуюся тень и не знал, на что решиться. Виной моему замешательству была дорога. Неожиданно закончился асфальт. Вместо него осталась неширокая ребристая пыльная колея. Трудно было поверить, что это прямая трасса из столицы Боливии на Аргентину. В конце концов, я махнул рукой на свои сомнения и поехал дальше.
Пыль потихоньку забила нос и рот, добравшись до самого нёба, встала в горле липким комом, и я ничего не мог с ней поделать.
Здесь, на четырехкилометровой высоте было трудно: и воздуха не хватало, и движения давались с таким трудом, словно я успел за эти полдня проехать не 60 километров, а, по крайней мере, раза в два-три больше. К заходу солнца вымотался, что называется, до дна, тащился еле-еле, мечтая добраться до Витихи — ближайшего городка, в котором, судя по карте, находился отель. Когда спустя полтора часа после захода солнца я наконец увидел плакат о въезде в Витиху, то по-настоящему обрадовался.
Горел фонарь, освещая уходившую куда-то вниз вымощенную камнем улицу. Витиха казалась невзрачной деревенькой, и музыка, гремевшая из стоящего прямо посреди улицы магнитофона, никак не вязалась с глухими стенами одноэтажных глинобитных домиков. Две пары танцевали здесь же, около магнитофона.
— Извините, — подходя к ним вплотную, произнес я по-английски.
Молодые люди перестали танцевать и, поздоровавшись в ответ, с интересом уставились на меня.
— Извините, мне нужна ваша помощь, — повторил я на своем скудном английском, воспринимая их молчание как знак продолжения разговора, — мне нужен отель.
Ребята переглянулись, одна из девушек недоуменно пожав плечами, переспросила что-то на языке индейцев аймара.
— Отель, хостел, — повторил я, а потом по складам, четко произнес: — Хо-тель.
Один из ребят, повернувшись в сторону улицы, громко крикнул, подзывая, видимо, кого-то из своих друзей. Через несколько секунд к нам подошли еще несколько молодых ребят. Они остановились в двух шагах от меня, бесцеремонно разглядывая велосипед, одежду и показывали пальцами на мою широкополую шляпу и лицо.
— Что тебе здесь надо? — по-английски спросил один из них. Было похоже, что он знал язык хорошо.
— Мне нужен отель, — снова повторил я, сложил руки ладонь к ладони, положил их под голову, словно готовясь ко сну, и повторил:
 — Спать! Отель!
Парень перевел. Теперь-то они все меня поняли. К тому же еще двое из тех, что подошли, понимали английский. Но если до сих пор они только едва заметно подсмеивались надо мной, то теперь начали открыто издеваться.
«Ах, вот оно что!», «гринго хочет баиньки!», «гринго нужен отельчик!» — слышалось со всех сторон. «Да здравствует Боливия!» — орал магнитофон, повторяя эту фразу раз за разом.
— Вот твой отель, гринго, — со смехом один из ребят указал на придорожную канаву.
— Еще можно под кактусом или на остановке, — добавил другой и указал рукой в сторону дороги.
— Да не гринго я. Русский, русо, — устало огрызнулся я. — Вот привязались! Русский! Москва, Волга, Че Гевара.
Смех прекратился сразу — что же молчишь-то? Русский — это не американец, русский — это хорошо. И Че Гевара хорошо, свой человек. Отель? Пожалуйста! Давай за нами.

Владимир КОЧЕТКОВ