Печать
Просмотров: 1163

Учусь у сантехника Дыбина

«Привет самому непьющему сантехнику России!» — кричит на ходу редактор журнала «Бег и мы» Борис Прокопьев, поравнявшись на питерском марафоне «Белые ночи» с Анатолием Дыбиным из Дубны. Анатолию Петровичу перевалило за 60 — юбилей он отмечал специфически: пробежал с друзьями 60 километров, а выпил вечером за праздничным столом лишь стакан чистой воды.

Бегать начал в 1987 году потому, что устал пить горькую, задумался о будущем, полгода мучительно боролся, а уже через пару лет одолел свой первый марафон — теперь старается не пропускать ни одного в радиусе 1000 километров от Москвы, а его любимым профессиональным занятием стало обеспечение знакомых чистой водой путем установки лучших фильтров на их кухонные краны.

 

Виктор Петухов из г. Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области до увлечения бегом злоупотреблял и алкоголем, и табачком, а в 1983 году убежал от этого всего и к 1987 году «дорос» до марафона. Теперь на его счету их не один десяток, плюс «сотки» и даже суточный бег. Ну где же тут пить — завязал напрочь. Мы часто встречались с Виктором на марафонах в Москве, Омске и даже в Голландии.

Туляку Виктору Федулову за 65. В середине 50-х был наркоманом. Служил на Семипалатинском полигоне, как раз во время ядерного взрыва. В начале 70-х запил. С 1976 по 1980 год пребывал в тюремной зоне, где бег могут легко принять за побег, но именно там и начал им заниматься. 13 мая 1978 года пробежал первые 500 м, после чего долго откашливался. Теперь на его счету десятки марафонов — пропагандирует здоровый образ жизни.

Бег вернул к жизни и инженера-строителя Александра Акимова из Воронежа — бывшего пьяницу с 30-летним стажем, терявшего и работу, и квалификацию. Список можно было бы продолжать долго…

В этой связи даже неудобно писать об абсолютном чемпионе России по количеству покоренных марафонов Викторе Гордюшенко, на его счету их более 210 с лучшим результатом 2 часа 34 минуты, есть и четыре десятка суточных пробегов — лучшее достижение 232 км 650 м (4-е место в чемпионате России 1993 года). Однажды на воскресном марафоне «Лесная белочка» я чуть не догнал его: потом выяснилось, что накануне в субботу он участвовал в 100-километровой гонке, а этот марафон был для него чем-то вроде довеска. Месячная беговая норма Виктора — 600 км. Трудно поверить, что Гордюшенко — метростроевец, работает под землей, но еще труднее представить себе, что Виктор по возвращении из армии пристрастился к алкоголю, и его отцу очень непросто было перетащить сына на беговую дорожку; потом их часто видели на пробегах вместе.

Получается, что от вредных привычек можно убежать: длительный бег (и особенно марафон) способен избавить от вредных привычек путем вытеснения их новой стойкой и полезной привычкой.

Но давайте вернемся к нашему основному герою. Недавно Анатолий Дыбин пригласил меня на 56-километровый пробег «Устиново — Кимры — Дубна», проводившийся ГосМКБ «Радуга» им. А.Я. Березняка — создатели лучшей авиационной техники и ракет занялись пропагандой оздоровительного бега. Здесь-то мне и удалось познакомиться с Дыбиным поближе.

Скромная однокомнатная квартира сантехника оказалась то ли демонстрационным залом идей «ФиС», то ли лабораторией здорового образа жизни.

Для начала хозяин усадил меня в кресло под лампой Чижевского, защищенное от вредных излучений египетскими мини-пирамидами из карельского шунгита — таинственного происхождения углерода, возраст которого исчисляется многими миллионами лет. Заметив, что я покашливаю и шмыгаю носом, Анатолий притащил фонарь Чижевского и нацелил его на мое покрасневшее горло, а потом заставил нюхать исходящий из него озон. Изгнав таким образом мою простуду, Толя предложил мне разуться и походить по шунгитовым осколкам, рассыпанным на противне — для общего оздоровления.

Затем хозяин приступил к диагностике моих легких капнометрическими подушками прибора «Самоздрав», а по результатам проверки сообщил, что не мешало бы потренировать их на дыхательном аппарате Фролова, который стоял рядом, но от последней процедуры мне удалось уклониться.

Тогда Дыбин прочел мне лекцию о лечебных пластинах с иглами из разных металлов и пообещал, что если я лягу на эти иголки, то по мне пойдут приятные токи, разнося по организму недостающие элементы, а я усну. Я не поверил и лег, стало больно, но вскоре я действительно забылся.

Очнувшись, увидел сантехника, сидящего у стены, выпрямившись, как будто проглотил аршин, его бедра и подбородок были строго перпендикулярны спине, а голени параллельны ей. Шею сантехника плотно стягивал пластиковый воротник. Почему-то мне вспомнился людоедский стишок времен застоя:

Я спросил электрика Петрова:

«Почему у вас на шее провод?»

Ничего монтер не отвечает,

Только ветер труп его качает.

«Смотри», — воскликнул Дыбин, заметив, что я открыл глаза, и ритмично задвигал кистью правой руки, а его голова в это время медленно поползла вверх, прочь от туловища. Впрочем, голова не оторвалась, а сообщила мне, что идет демонстрация растяжения позвоночника с помощью изобретенного китайцами лечебного воротника. Анатолий накачивал воротник воздухом, шея вытягивалась, а подбородок поднимался неестественно высоко над плечами. Нужно признать, что это изобретение весьма полезное. Я каждый день вытягиваю позвоночник после пробежки, повисая на турнике, но мои шейные позвонки при этом не растягиваются, в китайском же устройстве с них все и начинается.

Большое внимание Дыбин уделяет питанию. Расскажу лишь о завтраке. Нам надо было вставать в 5 часов утра, но с 4.30 он уже что-то тер на кухне. Прежде всего он предложил выпить настой чайного гриба. Затем поставил на стол салат под названием «Метла» из тертых моркови и антоновских яблок с морской капустой, клюквой и растительным маслом. Вторым блюдом были мюсли, размоченные в кипятке с добавлением семян подсолнечника, изюма, кураги, меда и сливочного масла. Все это Петрович тщательно пережевывал, я пытался есть так же медленно, но часто забывал данную себе установку. Когда я после этого не отказался от чая, Дыбин взглянул на меня с сожалением: «Такую еду разбавляешь!», а свои литра полтора чая взял с собой в термосе, чтобы выпить через два часа.

По дороге к автобусу, везущему на место старта, я спросил Петровича:

— Как отнеслись к твоему внезапно начавшемуся трезвому образу жизни на работе?

— Другие сантехники сначала не хотели этому верить, затем насторожились, потом привыкли — примерно этого я и ожидал. А вот реакция начальства стала для меня неожиданностью: люди, которые вечно стыдили меня за пьянство, расстроились и стали придираться ко мне. Ведь я перестал быть вечно виноватым и зависимым от них, не стал стесняться высказывать свое мнение, вспомнил о правах, мною стало трудно помыкать. Отношения с начальниками стали напоминать те, что сложились в сказке Пушкина между попом и его работником Балдой. Александр Сергеевич тонко описал переживания попа, чувства же Балды опустил, зато работник выразил их силой ударов по толоконному лбу хозяина.

— А как сейчас? Удалось наладить взаимоотношения с руководством?

— Не совсем. Перехожу на новую работу в строящийся грандиозный научный центр, так называемую промзону. Прошел по конкурсу. Работы будет много, но обещали помогать, установили хороший оклад, предложили заниматься на компьютерных курсах — такое отношение мне нравится. Хочется показать, на что способен.

— Как будешь добираться? До промзоны 10 километров.

— Буду бегать на работу. Помыться перед началом есть где, слава Богу! А обратно буду ездить на велосипеде, куплю новый с шипованной резиной.

— Толя, а не обременительно бегать, да еще заниматься всеми этими упражнениями? Да и инвентарь стоит недешево.

— Поверь, мне интересно. Может быть, если бы я трудился над созданием новой техники, голова была бы забита другим и было бы не до этого. Но я свою работу знаю досконально, вот и экспериментирую. К тому же похороны стали ужасно дороги, приходится крутиться, чтобы их оттянуть подальше.

Вернувшись с пробега, Анатолий вынул из ящика новый журнал «ФиС» и сразу отметил в нем статью про чайный гриб.

Андрей ЧИРКОВ