Печать
Просмотров: 553

Самый сильный человек планеты 60-х годов ХХ века Юрий Власов ошеломил мир не только феноменальными рекордами и большими победами. Он изменил представление публики об атлетах. Юрий Петрович поражал людей и силой своих мускулов, и силой интеллекта. Образ умного, раскованного, обаятельного джентльмена не вписывался в расхожее представление поклонников «железной игры» о человеке, «укрощающем железо». Человек огромной социальной активности, отец российской атлетической гимнастики (до Власова она была у нас в стране под запретом), непримиримый борец с допингом в спорте, с обманом, с несправедливостью. Наш давний друг, герой и автор, 13 февраля он, увы, ушел в мир иной. Но память о нем навсегда останется в наших сердцах.

 

2021 4 nilin1

Юрий Власов в Токио
Фото из архива «ФиС»

Ко времени первых для советских спортсменов Олимпиад и в вольной, и в классической борьбе уже были атлеты-чемпионы, по всей вероятности, великие или выдающиеся. Но не хватало символа — наследника богатыря из русских сказок, фигуры культовой, знаковой, аналогичной Поддубному или Заикину в начале века.

Вспоминаю, что сам жанр тяжелоатлетический превосходил борьбу в популярности. То ли магия (чуть не сказал — мания) рекордов, главным образом мировых, сказывалась. То ли — и вероятнее всего — интриговало соперничество с американцами.

Штангисты США командой проиграли и на первых для советских спортсменов Играх в Хельсинки, а затем и на чемпионате мира нашим. Но у них оставался чемпион в тяжелом, самом престижном, весе — Норберт Шиманский. И к середине 50-х появился Пауль Андерсон, перешедший в троеборье рубеж полутонны.

У нас чемпионом страны был красавец, легко ассоциируемый с былинными богатырями, — Алексей Медведев. Но недостижимые для него веса впечатляли всего больше — и москвичи полюбили симпатичного толстяка Андерсона, собственно, многие, о рекордах американца наслышанные, и пришли ради него в Зеленый театр Парка культуры и отдыха имени М. Горького, где проводилась командная встреча, хотя в составах сборных СССР и США на помост выходили самые титулованные штангисты — Винчи, Станчик, Коно, Шепард, Воробьев и все остальные наши первачи…

Но для будущего тяжелой атлетики самым главным стало то, что среди зрителей соревнования находился слушатель военной академии Юрий Власов — начинающий штангист. Со свойственным его характеру максимализмом Власов в этот вечер и определил окончательно свою жизненную цель — стать сильнейшим в мире.

Трудно вообразить себе людей, более непохожих внешне — невысокий, но шкафообразный, с трудом передвигающийся на тумбах-ногах, курчавый брюнет-американец и рослый, пропорционально сложенный шатен в очках шахматиста…

Андерсон с колоссальным трудом выиграет Олимпиаду в Мельбурне и сойдет со сцены. А Власов не просто станет многократным чемпионом и рекордсменом, но и личностью, с которой понятие «атлет» будет ассоциироваться до конца века. Хотя сам Юрий Петрович претендовал, как довольно скоро выяснится, на большее.

На параде открытия Олимпиады в Риме (названной впоследствии журналистами Олимпиадой Власова, подобно тому, как предшествующая, в Мельбурне, стала Олимпиадой Куца) он нес знамя супердержавы, символизируя ее богатырскую мощь.

Новые победы Власова с начала 60-х смотрелись цирковыми трюками в стилистике рихтеровских концертов. Ну и в общении вне помоста чемпион очень уж располагал к себе. Неодномерность суперменства восхищала и покоряла.

2021 4 nilin 2

Юрий Власов и Арнольд Шварценеггер
Фото из архива «ФиС»

Затевая в начале тех же 60-х «Войну и мир», постановщик Сергей Бондарчук пробовал на роль Пьера Безухова Юрия Власова — режиссер предполагал, что этой роли штангист соответствует масштабом личности.

Вспоминаю, как в ресторане Дома актера Власов галантно целовал ручку Ларисе Кадочниковой, не утвержденной на роль Наташи Ростовой (да и дебют Власова не состоялся в «Войне и мире»; напомню, что в итоге Пьера Безухова сыграл Сергей Бондарчук).

Сам слышал, как удивлялся эрудированности олимпийского чемпиона второй режиссер «Войны и мира» Анатолий Голованов (дедушка нашего известного спортивного телекомментатора): «Подумать только… А ведь — гиревик».

«Гиревик» сделался наиболее привлекательной фигурой и для журналистов.

Конечно, ни на какую эрудицию Юрия Власова никто бы не клюнул, не достигни он выдающихся результатов, заставивших обратить внимание на его жанр и тех, кто прежде был равнодушен к тяжелой атлетике. Величие в спорте Власова стало несомненным для каждого. К тому же 60-е годы — тот краткий миг, когда что-то значила интеллигентность и в том внешнем проявлении, которое обычно вызывает у толпы подозрение: очки, шляпа. Хотя чемпион появлялся обычно в мундире офицера, но не требовалось особого воображения, чтобы представить его в штатском и в шляпе.

Власть наградила его главным орденом страны за принципиальную (умыли американцев) победу на Олимпиаде в Риме, но не чувствовала в чемпионе своего в доску — уж слишком он настаивал на у нас не принятом личном суверенитете. Интеллигентность, пригодная и поощряемая для имиджа, на дух не принималась как суть этого странного для спорта высших достижений человека.

К следующей Олимпиаде в Токио Власов готовился отдельно, по самостоятельно разработанной вместе с тренером Суреном Богдасаровым программе. Тренеров и руководителей сборной это задевало за живое. Но Власов оставался безусловным фаворитом — и в канун важнейших для всей страны соревнований лезть к нему в душу с дисциплиной и коллективизмом не решались. Тем более что перед отъездом в Токио он установил мировые рекорды во всех движениях — и корреспондент АПН ко всем похвалам и комплиментам присовокупил, что Юрий Петрович еще и писатель.

Начальство на тот момент не вполне определилось: так ли это плохо, если штангист еще и книги пишет. Лучше, конечно, чтобы не писал — другие же не пишут. Правда, они и не Власовы.

Флаг наш на параде открытия Игр в Токио снова поручили ему. А злорадствовать над писательством и прочими чудачествами Юрия Власова начали позднее, когда в олимпийском Токио он недооценил (с чем можно и поспорить: есть несколько, но нет до конца доказуемой версии этой истории, слишком уж много личных страстей в них вложено) тактическую хитрость Леонида Жаботинского и неожиданно для всех (по своему потенциалу Власов казался гораздо сильнее) проиграл ему.

Всего важнее, однако, как повел себя проигравший и с мировыми рекордами в первых двух движениях Юрий Власов — он нашел в себе силы поздравить-обнять победителя, вряд ли кто-нибудь еще был бы на это способен на его месте.

Наступила очередь побеждать Жаботинскому, он победил и на следующей Олимпиаде. Но и к завершению века совершенно ясным сделалось, что никакие победы никого не приблизят к первому нашему чемпиону в тяжелом весе.

Не буду врать, что могу исчерпывающе объяснить, почему Власов — явление не только спортивное, но и общественное, а те, кто бил его рекорды, остались гигантами лишь своего спортивного жанра — пусть и весьма престижного, и поднятые ими тяжести в метафоры времени, как это было у Юрия Петровича, не превратились.

Сила Власова выразилась и в одинокой профессии писателя — из публичной сферы он без видимых миру мучений ушел. Но, видимо, понимал, что такое для вчерашнего кумира одиночество — «оскорбительное», как выразился Власов, оценивая состояние своего олимпийского обидчика Жаботинского, «одиночество».

Опубликованный в популярнейшем тогда журнале «Юность» очерк о встрече у себя дома с забредшим к нему — знал, у кого найдет понимание — Леонидом я бы отнес к наивысшим художественным достижениям писателя Юрия Власова, никак не менее важным для автора, чем опубликованные им записки отца чемпиона — Петра Парфеновича Власова, дипломата, бывшего послом в Китае (книга называлась «Особый район Китая»; кстати, собираясь к Юрию в гости, Жаботинский прочел ее).

На публике — после продолжительного перерыва — Власов появился в середине 80-х, когда начали транслировать на многомиллионную телеаудиторию выступления виднейших деятелей науки и литературы. Выступление Юрия Петровича было признано всеми одним из ярких. И никого не шокировало, что бывший «гиревик» в изменившихся временах обратился к политике — и даже баллотировался в президенты России.

Но от политики он очень скоро отошел — и вернулся в свое долгое литературное одиночество.

Александр НИЛИН